Онабыла политическим выражением фронтовых событий 1914-1918гг., революцией фронтовых солдат, воплощением их представлений о народе и государстве в жизненную действительность.В новой мировой войне началось преодоление идей 1789г. Здесь больше не шла речь об отдельной личности и ее благе, ее собственности, ее правах внутри государства и в отношении государства – но о жизни народа. Здесь впервые стало ясно, что отдельная личность – ничто, народ – всё. В громе физических сражений обнаружилось, что отдельный человек может выстоять, только если рядом с ним стоят другие. Здесь стало ясно, что существуют священные слова, которые народы забыли под влиянием идей французской революции – слова общность и товарищ. Вызывали смех все отношения, исходя из которых в центре внимания стояла отдельная личность, а ее суверенитет занимал самое высокое положение, и отсюда пытались вывести общепринятые законы.
Теперь всё это отошло на задний план. Der homo oeconomicus /экономический человек – И.Б./, теоретическая фигура, с которой должна была работать национальная экономика, и на деятельности которого она имела обыкновение выстраивать свои принципы, потеряла значение для людей, которые прошли сражения мировой войны; утратилась ее действенность, как идеальной фигуры общественного договора, заключаемого личностью, исходя из философии Руссо. Однако первоначальная форма человеческой жизни, без которой народ вообще не может существовать, – общность, которая здесь возникла вновь, – пережила новое возрождение,и была восстановлена незыблемая ценность, созданная на родине фронтовым братством. Позднее историческое описание непонятным образом указывало на то, что не умение немецкого народа, взявшего дело в свои руки, долгие годы оберегало Германию от внешних врагов, и чье восприятие народа и государства выдержало жесточайшее испытание, когда они вообще смогли выстоять, – но те, другие, кто идеологию так называемой победы отлили в конституционные формы и навязали их немецкому народу.
К этой Германии национал-социализма, которая была принесена фронтовыми солдатами, и из жизненной общности фронтового братства взяла свою политически оформляющую силу, Франция пришла, чтобы противостоять ей с миссионерской идеей демократии. Германия в 1918-1933г. к тому же была постоянно невосприимчива к демократическим идеям, которые несли представители демократии внутри страны. В эти годы она получила живейшее наглядное обучение, которое только было возможно, о содержании западно-демократических идей и их непригодности для Германии. Однако это горькое обучение было непревзойденным по своей эффективности. Внешнеполитически немецкий народ видел, что за демократическими идеями не стоит ничего другого, кроме лика победы. Параграфы версальского диктата говорили словами и излучали уверенность силы, доводившую до сознания эту самую твердолобую идеологию.