* * *
Отцы восприняли павловское различение между «духовным» (пневматическим) и
«естественным» (психическим) и применили его к «духовной жизни», о чем еще мы
будем говорить. Когда Евагрий, который всегда хорошо умеет выбирать слова,
определяет что-то как «духовное», он обычно имеет в виду нечто, «произведенное
Духом» или, вернее, «одушевленное Духом». Так, например, в
выражении «духовное созерцание»>60),
объектом которого выступают «духовные основы» вещей>61),
слово «духовное» употребляется потому, что подателем откровения о Божественных
вещах является Святой Дух>62). Точно так
же добродетели>63) и, прежде всего,
любовь,>64) называются «духовными»,
потому что они суть «плоды Духа Святого»>65),
что действует в крещеных. «Духовный учитель»>66) зовется так потому, что, как «духовный
отец», он получил «харизму Духа»>67) и
потому в павловском смысле «исполнен Духа».
Если «соединяющийся с Господом есть один дух /с Господом/»>68), то Давид /по слову Псалма/,
«соединяясь с Господом», становился одним духом /с Ним/ Но
он называет «духовным» того, кто «исполнен Духа»>69)точно так же, как «любовь, которая не превозносится»>70), обозначает того, кто полон любви>71). В этом же смысле и молитву,
которая, несомненно, является квинтэссенцией «духовной жизни», очень часто называют «духовной» (pneumatiké)>72). Ибо она совершается в «духе и истине»>73), то есть «в Духе Святом и единородном Сыне»>74) и потому часто называется «истинной
молитвой»>75). Духу Святому надлежит
подготовить путь этому дару Отца>76),
ибо мы не знали бы «о чем молиться, как должно»>77),
если бы сам Дух Святой не посетил нас, «неведующих»!>78)
Святой Дух, сочувствуя нашей немощи>79), посещает нас, даже если мы нечисты; и
если Он находит, что с любовью к истине молится ему только ум, то нисходит на
него и разгоняет всю тьму обступивших его помыслов и /греховных/ мыслей,
обращая его к пылкому желанию духовной молитвы.>80)
На вершине «духовной жизни» Дух Святой предрешает события, которые мы
называем сейчас «мистическими», так что сирийский отец может справедливо
говорить о степени «духовности» или, если это понятие потеряло всякое
конкретное содержание, о степени «духовной жизни».
Подобно тому, как мишень удерживает в себе стрелы, так случается и с
умом в «пространстве» духовности при восприятии образов, даруемых созерцаниями.
И как не от мишени зависит, какая именно стрела достигнет ее, но от стрелка,
который прицеливается и стреляет, так же не зависит от ума, когда именно он
входит в «пространство» духовности и какое созерцание он воспринимает, но все зависит от Духа,
который ведет его. Как только ум вступил в это пространство,
он уже не имеет более никакой власти над самим собой, но все то, что дается ему
в созерцании, он воспринимает лишь до той поры, пока одно созерцаемое не
сменяется другим, и тогда он отвращает свой взгляд от того, что созерцал раньше.