любые шалости и относились к ней как к будущей звезде. И сама она
росла в уверенности своего высокого предназначения. Позднее она
напишет: “С тех пор, как я сознаю себя – с трехлетнего возраста, все
мои мысли и стремления были направлены к какому-то величию… Все,
о чем я сама думала, и все, что говорилось вокруг моей матери,– все
это, казалось, имело какое-то отношение к этому величию, которое
должно было неизбежно прийти”.
Маша была очень болезненна и семейство Бабаниных, беспокоясь
о ее здоровье, в 1870 г. отправило девочку в сопровождении матери,
тетки и домашнего врача на лечение за границу. С этих пор она посто-
янно жила во Франции (Ницца, Париж) и путешествовала с матерью по
странам Европы. В Украину она приезжала трижды и гостила у отца в
его имении Гавронцы в августе–ноябре 1876 г., в мае–июле 1881 г. и в
октябре-ноябре 1882 г.
В 1870–1872 гг. Башкирцевы путешествовали по Швейцарии, Гер-
мании, Австрии и Франции. Богатство позволяло им жить в лучших оте-
лях, нанимать дорогие виллы и роскошные квартиры. Ознакомившись с
достопримечательностями городов Европы, осмотрев старинные замки,
великолепные дворцы, галереи и музеи, Башкирцевы поселились в
Ницце.
С 1873 г. и до конца жизни все свои мысли Маша заносила в свой
“Дневник”, составивший 85 тетрадей. В год смерти она написала к нему
предисловие, в котором писала: “К чему лгать и рисоваться! Да, несо-
мненно, что мое желание, хотя и не надежда, остаться на земле во что
бы то ни стало. Если я не умру молодой, я надеюсь остаться в памяти
людей как великая художница, но если я умру молодой, я хотела бы из-
дать свой дневник, который не может не быть интересным… Если я не
проживу достаточно, чтобы быть знаменитой, дневник этот все-таки за-
интересует натуралистов: это всегда интересно – жизнь женщины, запи-
санная изо дня в день, без всякой рисовки, как будто бы никто в мире не
должен был читать написанного, и в то же время со страстным желани-
ем, чтобы оно было прочитано; потому, что я вполне уверена, что меня
найдут симпатичной; и я говорю все, все, все. Не будь этого – зачем
бы… Впрочем будет само собой видно, что я говорю все. Париж, 1 мая
1884 г.”
Дарования ее были всесторонние. Она достигла больших успехов в
танцах, пении, музыке, литературе, живописи. Самостоятельно, без ка-
кой-либо помощи, выучила французский, итальянский, латинский и
27
древнегреческий языки. Думала и писала по-французски. В двенадцать
лет попросила дать ей учителей и сама составила программу своего
обучения. Будучи с отроческих лет невероятно честолюбивой и считая,