сказала я голосом Левитана, супермаркет «Атланта» находится на грани банкротства. Процент недостач за текущий сезон в десять раз перекрыл прошлогодние показатели. – Что-что? – не понял Валя, – да нет, ничего, это я так…
А потом вдруг Потап исчез. Ляля забеспокоилась первой: вот уже несколько дней от него ни слуху ни духу. Мы сели держать совет. Нет, где он живет, никто не знает. Как с ним связаться – тоже. А вечером раздался звонок. Валя кивнул, и я сняла трубку. Приемник-распределитель? Курьяновская пойма? За что? – Не могу разговаривать. Он просил вам передать, расслышала я женский голос на том конце провода: догадки подтвердились.
Мы ответственны за тех, кого мы экзюпери. Ляля и Валя сгребли все, что нашли в холодильнике, и через пятнадцать минут стояли на автобусной остановке. Я с ними не поехала: отчего-то стало противно. Сославшись на то, что много работы, я отправилась ночевать к себе.
В распределитель их не пустили, дежурный поговорил через дверь, не сказал ничего, что проливало бы свет на эту историю, – передачу, однако, принял. Об этом я узнала от Вали по телефону, когда далеко заполночь они с Лялей вернулись домой. Оба нервничали, выдвигали гипотезы и не знали, что делать. Может, у него паспорта с собой не было, предполагала Ляля, – и его забрали для выяснения личности. До нас дозвониться не смог, а больше в Москве у него никого нет. – А может, с милицией подрался? – выдвигал контрверсию Валя. – Они ему что-то сказали – а он такой гордый! Вечно лезет на рожон. Да ничего с ним не будет, – сказала я Вале по телефону, – сейчас уже на допросах не бьют. Через месяц отпустят – получит два года условно… Потом только за границу не будут пускать – это да. – Как ты можешь так говорить! Еще ничего не известно! – Ты что, не видел, что происходит? Каперсы, осетрина, икра…
Послышались гудки. Валя швырнул трубку. Я опешила. Зачем-то набрала еще раз. Валя долго не подходил, потом все-таки взял телефон и, когда услышал мой голос, бросил трубку опять. Я позвонила Ляле на мобильный, что случилось, почему Валя не хочет разговаривать со мной? – А у нас умный телефон. Он сам отключается, когда по нему говорят гадости, сказала Ляля.
Боже, они сплотились против меня. Кворум.
Я испытала нечто похожее на тошноту. Я сняла со стены фотографию Вали и убрала ее в нижний ящик стола.
Прошла неделя. Потап появился в дверях Валиной квартиры внезапно: небритый, грязный и в наилучшем расположении духа. Что случилось?! – Я немножко нарушил закон. Можно, я у вас вымоюсь? За батон хлеба и триста грамм чеддера он даже условно не получил – отделался издевками судьи («не умеешь – не воруй!»), штрафом и легким испугом.