Впервые в жизни я управляла коллективом. Из четырех человек, едва понимающих по-русски. Ремонт пришелся на январь, я ездила на строительный рынок, как на работу, и собрала на себя все тридцатиградусные морозы.
Коллектив был узбеки; повиснув на стремянках под потолком, со жбаном «Родбанта» и шпателями, они пели жалобные народные песни, и мир становился каким-то нереальным.
Для удобства они придумали себе русские имена.
– Гена, а как тебя по-настоящему зовут?
– Гулом.
– А что это значит?
Долго и мучительно думает, как на экзамене.
– Ну… Он служит у Бога.
– Ангел, что ли?
– Ага, ангел! – это с облегчением.
Узбеки рады, когда на человека удается заработать сто баксов в месяц. Каждый первый из них нелегал, каждый третий в уголовном розыске, а у каждого десятого туберкулез. Паспортов у них нет, они их прячут, закапывают под старой сосной, чтобы не отобрала милиция: если узбек лишится паспорта, ему не уехать обратно.
Участковые свою поляну пасут исправно. Пронюхали, что мы ремонтируемся, и караулят по очереди у подъезда, ждут, когда узбеки очередную машину со стройматериалами начнут разгружать.
– Пройдемте. Составим протокол о нелегальном использовании иностранной рабочей силы.
– С чего вы решили, что они иностранцы? Вы видели хоть один паспорт?
– Тогда забираем всех для выяснения личности. Минус пятьсот рублей. Умножаем на количество разгрузок и получаем весьма приличную статью расходов.
Плюс – белоснежный потолок, новые флизелиновые обои, исправный санузел и – факультативно – познания, где среди ночи приобрести мешок цемента и как правильно приготовить узбекский плов. Это вообще-то секрет, но я открою: моркови должно быть больше, чем риса, а рис слегка недоварен. А «мама-не-мама» кто? Я долго соображала. Мачеха? Нет, оказалось, бабушка Ангела, он рассказывал про нее вечерами.
По настроению Родион вникал иногда в ремонтное дело и указывал на упущения. «У нас нет хорошего разводного ключа!» – замечал он с упреком, и тогда я с утра бежала в «Хозяйственный». Но было бы несправедливо говорить, что его вмешательство только прибавляет хлопот, – напротив, иногда у Родиона просыпался инженерный гений и виртуозно избавлял от них. Когда срочно понадобилась витая пара, он свил провод дрелью. Закрепил концы с одной стороны в струбцину, другой – в головку дрели, секундный вж-ж-жик! – и готово. Винтик-и-Шпунтик!
Сгон, керн, анкер, шлямбур, ригель, надфиль… Лексикон моей новой жизни расширился невероятно. Надо же, скольких слов я раньше не знала. И вот сейчас, одно за другим, они вереницей приходят ко мне. Интересно, вспомню ли через десять лет, что такое шлямбур? А какие попадаются метафоры! «Ругается, как сапожник» говорят все, а «ругается, как сантехник» не скажет никто. Напротив, их профессиональный сленг ласкает слух. Подумать только, как они называют типы переходников на трубы с резьбой наружу или внутрь. Кто делал ремонт, тот знает. Мама-мама. Папа-мама. Не х… – п…, п… – п…, прошу заметить. Роскошная синекдоха. Поэзия канализационных труб.