– И что мне делать?
– Послать их.
– Не могу… Язык не поворачивается.
– Даже так…
– Но, они ведь творят добро…
– Я не уверен, что добро вобще можно сотворить.
– Почему?
– Потому что добро изначально присуще миру. Так что единственное, что можно сделать: это либо сохранить устойчивость мира, но тогда это даже нельзя назвать деянием, либо уменьшить устойчивость, тогда – это злодеяние.
– И что же мне делать?
– Спасать дочь. Плюй на все их крики. Они тебе что, дороже дочери?
– Нет… У меня нет ничего дороже доченьки.
– Вот и держи это в своей тупой голове. А теперь сядь и закрой глаза.
Худышка села. Я взял малышку на руки. Косточки выпирали даже сквозь пелёнки, но она сумела открыть глазки. Я осторожно влил в неё немного своих сил. «Ангелы» почувствовали, что девочка ожила, и бросились к ней. Самые нетерпеливые попали в Паутину, которую я немного изменил. Пока они трепыхались, разрывая нити, я нашёл те из них, что связывали малышку и «ангелов». Осталось немного. Содрал нити и туго переплёл нить ребёнка с нитью матери. Всё. Узор сплетён. Но, его ещё надо закрепить, а вот этим должна заняться мать.
Я тронул плечо Худышки.
– Проснись.
– Что с Дашей?! – В глазах плескался страх.
– Спит.
– Спит? Давно?
– Уже часа четыре.
– Боже! Она ни разу не спала дольше десяти минут! С ней всё в порядке?
– Да. Ей хорошо.
– И на долго?
– Это уже зависит от Вас. За глупости надо платить.
– Сколько?
– За глупости деньгами не расплачиваются.
– А чем? – В глазах снова пробуждается страх. – Если что, я на всё готова…
Наверное, это должно быть приятно: заставить женщину добровольно сделать то, чего она до жути боится… Но, это не по мне.
Я вынул из кармана резную безделушку.
– Храни её месяц. Потом вернёшь.
– Как?
– Найдёшь меня. Сама. И ещё, сделай мне резную ступку. С мордами этих твоих «ангелов».
– Хорошо. Как же мне найти Вас?
– Найдёшь. И не смей больше молиться им, поняла?
– Да, конечно.
– Надумаешь дурить – я с тебя шкуру сдеру живьём.
– Я поняла.
– Тогда, закрой за мной дверь.
Виталик с трудом поднял гудящую с похмелья голову. Нет, не показалось: тот, кто толкнул его стоял рядом.
– Ты кто? – Виталий с трудом разглядел висящие на стене часы. – Блин, два часа ночи!!! И как ты тут оказался-то? Ты кто?!
– Конь в фланелевом пальто. – Гость присел на корточки рядом с кроватью. Виталик совсем рядом увидел страшный ожёг на горле гостя.
– И чё те надо?
– Тебя… Ты пропил свой счастливый билет.
– Что?
– Пятихатку из подъезда.
– Она твоя? Я верну…
– Нет. Она была твоя. Но, ты её пропил, а следом пропьёшь всё. Это была милость в чистом виде, а ты её спустил на водку. Вот и всё променяешь на неё. А я буду навещать тебя в похмельном бреду…