— Вот! — кивнул Лука на витрину. — Сам не знаю, чего я ее тогда заприметил…
Он постучал пальцем по стеклу витрины, и продавец с готовностью достал ему пеструю коробочку из яшмы. Шкатулка была довольно мила и опиралась на приземистые узорчатые ножки из мельхиора.
— Ножки сгниют, конечно… — вздохнул Лука. — В принципе это не важно. Главное — крышка закрывается плотно.
Они были как-то излишне разговорчивы, оживлены. И втайне надеялись, что кто-то из них наконец скажет: «Слушай, брось дурака валять!» Ив то же время каждый знал, что это нужно доделать до конца… Они были словно зомби собственного замысла.
— Смотри, Лукаш! Я по дороге кусок медной проволоки прихватил. Обмотаем твою шкатулку для надежности…
Коробка оказалась несусветно дорогой — почти сто долларов.
— Не жадничай! — сказал Лука с усмешкой — Лет на двести кладем…
Продавец был очень рад столь неожиданной для него покупке. И покупатели вроде не были похожи на залетных туристов, а поди ж ты…
— Очень надежная коробочка, — проговорил он, услужливо улыбаясь. — Что угодно можно положить!
— Даже глаз… — проговорил Никифоров бесстрастно.
— Обязательно! — согласился продавец. Когда они вышли от Галковича, то домой не пошли, а направились к морю.
— Ты согласен, Петрович, что это не наша вещь?.. Не про нас она…
— Недоделанные мы, что ли?
— Брось! Вот она у кайзера в сейфе лежала — это в самый раз. А нам она зачем — на комод положить? Стоит показать кому, тут же убьют. Даже в Грановитую палату и то не сможем сдать. Затаскают — откуда, мол, сволочи, взяли!
— В Грановитую было бы неплохо, — кивнул Никифоров. — А сколько эта вещь там продержится? Тут же уплывет подальше от России. Читал про царскую корону и скипетр?
— Нет, а что?
— Уже договорились о продаже на израильском аукционе. И где потом будут эти денежки? У шумеек и голиковых, у кремлевской пьяни в глубоких швейцарских подвалах. И камушек этот укатится туда же…
— Хорошо, давай его просто потеряем. Как пришел, так и ушел — будто и не было.
Никифоров не ответил, взглядом давая понять, что на предложения сумасшедших не реагирует.
— Эврика!.. — воскликнул вдруг Лука. — Давай тогда его спрячем, снова сделаем из него клад. Пусть полежит еще лет полтораста! Раз люди до него еще не доросли.
— Закопать? Ты что, и правда с ума сошел? Он вообще может исчезнуть!
— А вот и не исчезнет! Помнишь, что тот Зяма говорил? Такие вещи не пропадают!
— Зяма… Тоже мне истина в последней инстанции!
Они долго сидели молча, понурившись, и, как видно, думали об одном и том же.
— А знаешь, Петрович, все равно придется копать! У нас же другого выхода нет…