— А ты откуда взял это все, падла? Клад, что ли, надыбал?..
— Это не мое! — Буков говорил быстро, глотая слова. — Я не виноват… я ограбил двоих… Никифоров и Лучков____.
— Кто такие?
— Из Москвы… сейчас в Коктебеле. Улица Наливайко, семь…
— Они клад нашли?
— Да. Я следил за ними…
— Клево! Ты мне дал крутую информацию, вонючий. Даже не ожидал…
Он побежал вверх по трапу, а Буков снова стал куда-то проваливаться, в глазах начало темнеть.
Очнулся Буков от жгучей боли. Какие-то парни, взяв его за шиворот, натужно волокли к трапу. Он закричал, стыдясь своего крика и не имея сил его удержать. Ему ничего сейчас уже не было страшно, он только хотел, чтобы прекратилась боль. Парни остановились.
— Волоки-волоки! — торопил их Сивый. — На палубу…
Буков продолжал по-звериному выть, а его тянули и тянули за шиворот и за сломанную руку, перетаскивая со ступеньки на ступеньку на боку с перебитыми ребрами. Наконец бросили на палубе, и это явилось для него большим облегчением. Он даже смог заметить, что начало смеркаться. Черное море в эти минуты было идеально гладким, и где-то в стороне, куда Буков не мог дотянуться взглядом, тонули в водяной глади остатки заката.
— Слышь, вонючий! Ты был прав, пацаны принесли все, о чем ты сказал. Они меня уважают.
Буков чувствовал, что к его ногам прикручивают проволокой что-то тяжелое.
— Но отпустить тебя все равно нельзя, — продолжал Сивый. — Ментовка тебя с ходу раскрутит, откуда, мол, такой взялся, полудохлый. И ты моего товарища ударил, падла! Он до сих пор в себя никак не придет, его еще никто не бил…
Буков понял, что его сейчас убьют. И он подумал, может быть, это страшный сон, какие бывают и не раз в жизни каждого человека.
— Прощай, вонючий! Не взыщи, крабы доделают остальное…
Сейчас был такой момент, что он снова мог бы двинуть ногами кого-то в челюсть. Но он боялся, что вслед за этим его снова будут жестоко мучить. «Я хочу, чтобы скорее все кончилось… — проплыло в его мозгу. — Может быть, все-таки это сон…»
Однако ударить он все равно никого не смог бы. К ногам его был привязан кусок рельса. К тому же, когда его били ногами, повредили позвоночник и нижняя часть туловища у неге больше не работала.
Может быть, кто-то и думает, что стать утопленником — легкая смерть. Нет. Она мучительна. А Буков, надо сказать, был достаточно мужественным человеком и не умер сразу же от страха, от разрыва сердца, изведав свою погибель до самого конца. А уйдя по колено в донный ил, с лопающимися от удушья сосудами, он лишь заплакал о себе, поскольку не умел молиться. Но ведь и слез под водой как бы не существует.