И вот теперь он шел к телефону и не знал, признаваться Кадушкину в неудаче или не стоит. «Нет, надо послать все к такой-то матери, Натальей рисковать не буду!» Но тут же ему вспомнился тот сильный, пронзительный запах. Этот дух был нисколько не слабей, чем в пещере. И если б Турукин имел это… Но об этом он уже думал не раз.
Лука взял трубку и сказал:
— Доброе утро! Хотя это и не совсем так…
— А в чем дело?
— В общем, надо все сворачивать. Результат у меня получился отрицательный. Точнее, не получился положительным, как я рассчитывал, хотя в принципе, возможно, что все на месте. Просто сомнений прибавилось…
— Я все это уже понял, дорогой Лука Васильевич!
Не надо задавать после этого вопросов, не надо признаваться в собственной слабости. Но Лука не выдержал:
— Каким же, извините, образом?
— Был случай, Лука Васильевич, на Петропавловской крепости не выстрелила пушка, и царь потребовал объяснений. Ему ответили подданные, что для этого были сотни причин. И первая из них — вышел порох…
— К чему вы это?..
— Чтобы узнать о результате ваших похождений, были сотни способов. Один из них — таксист, который был моим человеком. Моим, как вы изволили выразиться, «гением»!
«Невероятно!» — воскликнул про себя Лука, но промолчал, заставил себя сдержаться от эмоций. А Маэстро продолжал:
— Должен вас поставить в известность, что теперь от нас с вами ничего не зависит. Я потратил слишком много сил и задействовал немало средств, поэтому не могу остановиться! И вам не позволю!..
Лука молчал, ожидая окончательного вердикта.
— Поймите правильно, это не угроза. Это просто реальность. Я всегда иду ва-банк!
Глава вторая. СТРАХ. ТЕХНИКА БЕЗОПАСНОСТИ
Говорят: предчувствие, предчувствие… А что это такое — предчувствие? Скорее всего вранье, не более. А если оно и есть, то дано далеко-далеко не каждому! Турукин хорошо понимал это, и, когда такая блажь пришла ему в голову — про предчувствие, — он быстро все перебрал, разложил по полочкам и сказал себе, что никакое это не предчувствие. Это страх!
Прежде он боялся редко, но исподволь страх овладевал им все чаще и чаще. Казалось бы, конкретных предпосылок для этого нет. Просто Шеф его — о котором речь когда-нибудь впереди — заинтересовался, почему это вдруг Артист стал неожиданно менять своих людей. И порядком уже заменил. Пришлось с неохотой, с недомолвками, но поведать ему историю с этим паскудным Лучковым. Артист пытался внушить Шефу, что ничего особенного не случилось — история-то окончилась ничем. Жаль, конечно, что улизнул подонок! А в остальном — проблем особых не имеется. Безработных «пацанов», которые будут тебе преданы, нарыть нетрудно. Этой «абхазии» и этого «карабаха» и всякого прочего, способного на стрельбу и рукопашный бой, сейчас сколько хочешь. И каждый привык, каждый знает: предашь — пуля, сработаешь — башли.