Когда он очнулся, Мальчик сидел по-прежнему напротив и держал плоскогубцы наготове.
— Хочешь еще? Откуда узнал про Птицу?
— Два милиционера… говорили. Они после меня подошли к урне…
— Ты что-то знаешь про Птицу и скрываешь?..
— Не-ет! Я ничего больше не знаю!
— Трус ты и дерьмо… — Мальчик вложил в привязанную руку Луки плоскогубцы. — Поиграйся пока… — И вышел.
Лука остался наедине с громилой. И тот сейчас же встал, широко шагая, направился к Луке. Лука перехватил свободной рукой плоскогубцы и приподнялся над столом.
— Лучше не подходи…
— Ну конечно! — Гога взял его за горло и начал медленно сжимать пальцы. Лука, ничего не соображая от ужаса, опустил руку с плоскогубцами на голову своего врага. Но Гога, недаром он был кандидатом в мастера по боксу, легко уклонился. Плоскогубцы лишь мазнули по его щеке, оставив большую царапину.
Гога отступил на полшага и улыбнулся:
— Молодец. Этого мне было и надо…
Он ударил Луку огромным своим кулаком в живот, прямо под дых.
Движение воздуха в легких Луки тут же прекратилось. Боль смещалась с чем-то ослепительно желтым, засиявшим в глазах и ударившим и ноздри. И больше Лука ничего не чувствовал.
Он не знал, сколько пробыл в нокауте. Но когда очнулся, его тут же вырвало — прямо на яркий синтетический ковер. Поднял голову и увидел сидящего напротив себя человека, одетого в бордовые бархатные штаны и тончайшего полотна цветную сорочку. На пальце сидящего был тяжелый золотой перстень, увенчанный невероятных размеров рубином.
Голова Луки стала проясняться, и он исподволь почувствовал присутствие где-то неподалеку Большого Золота. Нет, флюиды исходили не от безвкусного перстня с рубином. Рядом было что то посерьезнее…
Человек, сидящий напротив, перевел взгляд с Луки на Гогу и приказал ему негромко, но твердо:
— На колени!
— Я-то при чем? — побагровев, отозвался Гога. — Гляди, как он мне по роже звезданул! Зачем ему только Мальчик, сучонок, плоскогубцы оставил…
Лука, не до конца еще пришедший в себя, молча созерцал эту невероятную сцену.
— На колени, я сказал! И ползи сюда…
В это трудно было поверить, но верзила Гога опустился на четвереньки и пополз к странному повелителю.
И повелитель, как бы стряхивая с ноги своей дерьмо, двинул темно-коричневой замшевой туфлей прямо Гоге в челюсть. Громила тяжело валился на бок.
— Не притворяйся, — пристыдил его ударивший. — Чтобы тебя отключить, это надо тетю лошадь сюда позвать и ее левую заднюю ногу.
Лука почувствовал себя заметно лучше.
— Он Барана кончил… — проговорил, поднимаясь, Гога.
— Потому что тот был баран! — ответил человек с перстнем презрительно. — Это каким же надо быть идиотом, чтобы тебя замочил вот такой вот… чмырь! Твоего Барана просто жизнь отбраковала, понял?