— Можно… я тогда его?.. — услужливо спросил Мальчик.
Турукин одобрительно улыбнулся, но ничего не успел ответить, вмешался Кацап:
— Гогу обидим. Гога за Барана, знаешь как переживает!
— Ладно. На месте разберетесь! — подвел черту Турукин.
* * *
Жуткий страх мокрой тяжелой грязью висел на Луке, пока его вели по коридору, потом вниз по лестнице. Шел он под этой тяжестью медленно и знал: бандит приберегает разрешенный удар напоследок.
Гога шел молча. А у Луки рот был на замке от ужаса. Вряд ли хочется о чем-то поговорить, когда ведут на казнь…
До каземата оставалось несколько шагов, когда Гога резко схватил его сзади за уши. И Лука ясно понял, что они трещат, что они сейчас оторвутся. И заорал. Никогда в жизни не позволял себе он кричать так трусливо и дико.
— Это ты, Гога, — крикнул охранник, сидевший у дверей тамбура.
— Лови!
Лука летел параллельно полу, и, если бы охранник не поймал его, он обязательно сломал бы себе руку, ногу или шею. Но охранник его спас. Самортизировал удар и поставил на ноги. Но стоять Луке было невыносимо трудно. У него безумно болело все, что могло болеть ниже пояса. Гога дал ему жуткий по силе и унизительнейший пинок.
— Теперь долго не посидишь, — как бы сочувственно проговорил охранник. — И с бабой в достели повременить придется…
До места Лука добрался буквально ползком и сразу же позвал соседа:
— Рауф, Рауф! Сделай мне обезболивающий!
— Ты крест брал?..
— Он у Толика…
— Так и ступай к нему уколы делать! Хирург зло прикрыл дверь в свою комнату и, сев за стол, склонился над книгой. Ну, просто ни дать, ни взять: молодой ученый готовит диссертацию. Да только книга перед ним — не то порнушная дрянь, не то очередные «Вайнеры».
От безысходности и боли Лука выл, лежа пластом на кровати, когда в комнату вошел Рауф.
— Снимай штаны!
— Зачем? — машинально спросил Лука, продолжая стонать.
— В задницу сделаю! — И, сдирая с него брюки, покачал головой в изумлении. — О-о, батоно Лука! Какие нехорошие люди…
Через несколько минут Лука уже спал. Но и наутро он едва мог передвигаться. Наверное, что-то подобное чувствуют очень крепко изнасилованные дамы.
* * *
Пока Лука разыгрывал комедию перед Турукиным, божился и клялся, а потом получал от Гоги пинка, Никифоров выбрался с территории кладбища и поймал машину. На этот раз шофер без лишних вопросов повез его в центр. Сидя рядом с водителем, Николай Петрович размышлял над тем, что ему довелось увидеть. И ему пришлось признать, что этот малый, Лучков Лука Васильевич, вел себя совсем неплохо. По крайней мере смело. Ведь ему все время приходилось играть. Бандиты этого не понимали, а Никифоров понимал преотлично. Только он не мог взять в толк, что они за идиоты, если решились верить человеку, который будто бы знает, где лежит клад. Но в этом ему еще предстояло разобраться.