И что же это на самом деле значило? Да лишь то, что он себя не обижал, себя отоваривал, как положено! И трудно упрекнуть в чем-либо Никифорова. Такова, видно, судьба человеческая. Возьми хоть нас или Ромео и Джульетту, но уже соответственно повзрослевших. И может быть, прав Лермонтов: «На время не стоит труда. А вечно любить невозможно!» А может быть, и не прав…
Словом, отдав должное друг другу в постели, уделив какое-то приличествующее любящим супругам время, они повернулись друг к другу… спинами и уснули. Никифоров сразу, а Нинель еще несколько раз вздохнув.
Нечто иное происходило в другой комнате. Нет, не напрасно Наталья вовремя подумала о духах и о белье! Теперь она стояла в его объятьях, улыбалась с закрытыми глазами и таинственно молчала. Лука жадно целовал ее губы, шею, глаза. Руки его при этом обнимали Натальину спинку поверх платья и никуда в неположенных направлениях не двигались.
Но разве для того надевают женщины французское белье, чтобы мужчины вели себя так? Лука вообще был для Натальи большой загадкой. Но сегодня она рассчитывала получить разгадку — хотя бы частично. Хотя здесь и не все так просто. Надо знать правила игры. Она ведь не такси-гёрл (если выражаться американской терминологией), значит, следует, поломаться, следует поубирать его руки с собственной попки, а уж потом… Но, пожалуй, здесь большое значение имел фактор места и времени. В этих условиях трудно повести себя недотрогой. Но, если уж быть до конца правдивым, у Натальи вовсе не было такого желания. Ей хотелось совершенно обратного. И при этом, не заботясь ни о чем, мяукать все, что придет на душу. В конце концов она так и сделала. Правда, с присущей всем женщинам хитростью устроила так, будто бы не она отдалась ему с огромным желанием, а он на том настоял. Наверное, это умеют все женщины, наверное, это дано им с рождения. И, может быть, поэтому любовь для нас по-прежнему таинство и чародейство, а не упражнение на выносливость.
Иногда Наталье приходилось руководить процессом более явно, и тогда она, задыхаясь от волнения, шептала:
— Ну подожди же ты, ну сейчас… Ну, дай я хоть лифчик сниму…
Это продолжалось довольно долго. Мужики, как известно, приходят в особое неистовство, когда женщина начинает кричать. Сейчас у Натальи не было такой возможности, ибо стена, разделяющая комнаты в этой квартире, проводила звук лучше, чем радио и телевидение вместе взятые. Но выход все-таки был! Можно было орать прямо на ухо партнеру, только шепотом, конечно: «Мама-мама, мамочка-а!» а впрочем, что угодно, любые другие слова…