— Прячь!
Лука вышел из комнаты и сразу попал под прицел Натальиных глаз.
— Наташ…
— Оставь, пожалуйста!
А где ей было взять своих собственных слов? Да и не хотелось их, пожалуй. Хотелось именно киношных — чтоб все было «как по правде»…
Луке стоило труда не улыбнуться.
— Наталочка! Я тебе ничего не буду говорить, Наталочка. Я только скажу, что очень-очень тебя люблю!
Нинель, стоя на кухне, улыбалась и качала головой.
Никифоров, подождав минуту-другую, решительно толкнул дверь. К его удивлению, Лука стоял перед Натальей на коленях и смотрел, снизу вверх, в ее глаза. Заметив Никифорова, он тут же поднялся.
— Извини, Наталочка. Договорим чуть позже…
Никифоров хмыкнул, поведя плечом. «Надо же, какой содержательный разговор прервали…»
В комнату Лука вошел первым. Чтобы незаметно нажать свою «кнопку». Он не хотел открывать Никифорову все сразу. Почему — он вряд ли понимал сам. Впрочем, в какой-то степени понимал: страшно! Хоть что-то, но надо оставить пока при себе.
Никифоров придумал хорошее место — сунул кулон за обшлаг висевшего в шкафу пальто Нинели. И теперь с удивлением наблюдал, как Лука, замерев на несколько минут, будто прислушиваясь или принюхиваясь к чему-то, уверенно направился к платяному шкафу.
— Как это ты? — Он изумленно и недоверчиво глядел на извлеченный из-за обшлага кулон.
— Хочешь еще раз? — Лука протянул ему кулон. — Да просто спрячь в кулаке, а я отвернусь.
— Давай…
Лука угадал и отвернулся снова. Никифоров бросил кулон за подушку и протянул Луке руки. Тот если и растерялся, то меньше чем на секунду. Пошел к кровати.
— Шутить изволите!
— Как это получается? Объясни же в конце концов…
— Ну… ты только не обижайся. Давай пока так решим: умею и точка. Научить этому я, к сожалению, никого не могу. Не обессудь, такая вот уникальная личность.
Никифоров помолчал, собираясь с мыслями, потом решился на главный вопрос:
— Это… касается именно золота?..
Лука кивнул и как доказательство вернул кулон Никифорову.
— И тогда в урне… ты не подсмотрел?
— Не-а…
— Тогда объясни мне, кто такие те, что пасут тебя день и ночь? Кто они?
Лука стал рассказывать. О том, как продал три монеты, о том, как за ним увязались, и о том, что было дальше. Но ни слова пока об «операционной» и о Рауфе. Ему казалось, пока достаточно, получается складно, а Никифоров, который на допросах собаку съел, сразу почувствовал яму, желание что-то скрыть. Но промолчал.
— И еще хочу тебе сказать, Николай Петрович, — проговорил Лука торжественно, и Никифоров, конечно, догадался, о чем пойдет речь, — встретились мы с тобой нескладно! Но теперь я знаю, какой ты потрясающий человек. Я, Петрович, скоро должен стать… очень богатым человеком. И мне понадобится верный…