- Да, - кивнул доктор, - дополнительная доза аминозина.
- И вчера вечером вы ему её дали?
- Конечно, - уверенно кивнул Стренж, - залог спокойной ночи.
- Но он всё равно взбесился. Можете сказать, почему?
- Коул очень трудный пациент. Иногда он даже очень удачно хитрит. Мы думаем, что у него ремиссия, но он лишь прикидывается.
- Я думаю, что это не объяснение, - серьёзно заметил Миллстоун.
- Наша медицина не на подъёме, - холодно заметил доктор, - и на Коуле было испробовано уже много разных средств и методов, этим он и заслужил звание самого трудного больного. Пусть вас не обманывает его относительно вменяемая речь. Он живёт в одиночной палате с решётками на окнах.
- Хорошо, - примирительно улыбнулся Джон, - извините, если задел вас.
- Ничего страшного. У вас обычное представление для непосвящённого.
- Возможно. Но есть ещё одна вещь, которую я не совсем понимаю. Почему, когда я вчера пришёл в палату Коула, вас там не было? Я потому подумал, что его лечащий врач - доктор Саймон. Мне казалось, что, услышав крики вашего самого проблемного пациента, вы должны были быстро явиться.
- Я очень крепко сплю, - с невозмутимостью сказал Стренж, - пока я дошёл до палаты, то всё уже было улажено. Доктор Смит меня видела, и доктор Кейн тоже, а вот вас и доктора Саймона я как раз не видел.
- Это так? - спросил Джон, повернувшись к Эллен.
- Да, - кивнула доктор Смит.
- А где вы были, когда мы вернулись?
- В палате у Коула, само собой.
- И это так, - тихо сказала Эллен.
- Да вы так не тревожьтесь, доктор Стренж, - расслабленно сказал Миллстоун, - я просто должен проверить всё. В отчёте, над которым я уже начал работу, не должно быть белых пятен, иначе на мне это дело не завершится. Всем будет лучше, если всё закончится благополучно. И ко мне не будет претензий, и ни к кому из вас.
- Но вы ведь уверены в том, что Коул не бил стекло, и Роджерс сам не мог перекусить сетку, - заметила Эллен.
Джон посмотрел на Стренжа, выждал несколько секунд, а потом ответил, повернувшись к Смит.
- Ну, что касается Роджерса, вам почти удалось меня убедить. Я склоняюсь к тому, что он всё же мог это сделать. А вот насчёт окна, да. Это самый досадный момент.
- Но как вы решили, что он не делал этого? - спросил Стренж.
- На его руках не было отметин. И на ногах тоже.
- И это залог вашей уверенности? - усмехнулся доктор.
- Почему нет?
- Он мог обмотать руку простынёй или чем-то ещё. Я здесь работаю не первый день, и знаю, на что способны здешние жители. Изобретательности им не занимать. Особенно Коулу, с рассказов которого можно мистические романы писать, если упорядочить и литературно изложить.