– Значит ли это, что вы скоро будете Говорить о смерти отца?
Голос внимательно поглядел на нее:
– Вы не хотите, чтобы я Говорил о нем. Вам нужна Речь о вашей матери.
– Она еще не умерла.
– Но вы знаете, я не могу Говорить о Маркано, не объяснив, почему он женился на Новинье. И почему они прожили вместе столько лет.
– Верно. Я хочу, чтобы вы раскрыли все секреты. Файлы не должны оставаться под замком. Пусть будет свет.
– Вы сами не знаете, о чем просите, – усмехнулся Голос. – Вы не представляете, сколько боли я причиню, если исполню вашу мечту.
– Посмотрите на мою семью, Голос, – ответила Эла. – Может правда принести больше страданий, чем эти треклятые секреты?
Он снова улыбнулся ей, но в его улыбке не было радости. Тепло, привязанность. Жалость.
– Вы правы. Совершенно правы. Но вам придется постоянно напоминать себе об этом, когда вы услышите всю историю.
– Я знаю все. Все, что надо знать.
– Так думает каждый. Это общее заблуждение.
– Когда состоится Речь?
– Как только я решу, что готов.
– Тогда почему не сейчас? Не сегодня? Чего вы ждете?
– Я не могу ничего сделать, пока не встречусь со свинксами.
– Вы разыгрываете меня? Никто, кроме зенадорес, не может встречаться со свинксами. Это Постановление Конгресса. Его невозможно обойти.
– Да, – кивнул Голос. – Именно поэтому мне будет трудно…
– Не трудно – невозможно…
– Допустим. – Он встал. Она тоже. – Эла, вы очень помогли мне. Вы дали мне куда больше, чем я рассчитывал. Совсем как Ольяду. Но ему не понравилось, что я сделал с подаренным им умением, и теперь он думает, что я предал его.
– Он ребенок. Мне – восемнадцать.
Голос положил руку на ее плечо и крепко сжал:
– Тогда все хорошо. Мы друзья.
Она была почти уверена, что в его голосе прозвучала ирония. Ирония и, пожалуй, мольба.
– Да, – твердо ответила она, – мы друзья. И всегда ими останемся.
Эндер кивнул, повернулся к ней спиной, оттолкнул лодку от берега и стал пробираться вслед за ней сквозь ряску и тростники. Когда лодка выплыла на чистую воду, он уселся в нее, вытащил весла, сделал один гребок, потом поднял голову и улыбнулся. Эла улыбнулась в ответ, но улыбка не могла передать радости, спокойствия, облегчения, которые она испытывала. Он выслушал ее, все понял и теперь сделает так, что все будет в порядке. Она верила в это, верила так свято, что даже не заметила, что именно эта вера и была источником теперешней радости. Она знала только, что провела час в обществе Говорящего от Имени Мертвых и чувствовала себя после этого более живой, чем когда-либо.
Она отыскала свои ботинки, надела их на высохшие ноги и отправилась домой. Мама, наверное, еще сидит на Биостанции, но Эле совсем не хотелось работать. А хотелось ей добраться до дому и приготовить обед. Она надеялась, что никто не заговорит с ней, что не возникнет проблем, которые придется решать. Пусть это чувство сохранится навсегда.