– Видимо, да. А почему вы спрашиваете?
– Потому что у них нет ни каменных, ни металлических орудий – нечем резать дерево. Правильно? Да и как они станут рубить деревья, которые обожествляют?
– Мы не думаем, что они их именно обожествляют. Это тотемизм. Деревья…
– …Их умершие предки. Свинксы сажают деревья. Там, где тела.
Кванда хотела остановиться, заговорить о том, что интересует ее, задать ему несколько вопросов, но Эндер не собирался позволить ей и далее считать, что она – или Миро, если уж на то пошло, – руководит нынешней экспедицией. Эндер был намерен разговаривать со свинксами сам. Ни разу в жизни, готовя Речь, он не позволял другим управлять его действиями и сегодня не видел причин отказываться от этой привычки. Кроме того, он знал кое-что, чего не знали они. Теорию Элы.
– А в других местах? – спросил он. – Они сажают деревья просто так?
Эндером двигало не праздное любопытство. Он все еще думал о том, что рассказала ему Эла про местные аномалии в процессе размножения.
– И вообще, эти деревья растут сами по себе? Как семена или саженцы распространяются по лесу?
Зенадорес переглянулись.
– Мы не видели, – сказал Миро.
Кванда покачала головой:
– У нас нет данных. Похоже, деревья сажают только в телах убитых. Все деревья, которые мы видели в лесу, – очень старые, кроме этих трех, у ограды.
– Если мы не поторопимся, завтра здесь будет расти четвертое, – вставил Миро.
Ага. Вот откуда напряжение. Миро подгоняло желание спасти какого-то свинкса от… участи оказаться под корнями дерева. А вот Кванду беспокоило что-то совсем иное. Они рассказали ему достаточно, пусть теперь допрашивают. Эндер выпрямился и запрокинул голову, чтобы посмотреть на пышную крону дерева, на широко раскинувшиеся ветви, на бледно-зеленое свечение. Фотосинтез, конвергенция – неизбежность эволюции, одностороннее движение. Фокусная точка всех парадоксов Элы: эволюция этого мира прекрасно вписывалась в схему, повторяла базовые процессы, происходившие на всех Ста Мирах, а потом цепочка внезапно оборвалась и все обрушилось. Свинксы оказались одним из полудюжины видов, переживших катастрофу. Что же такое десколада, каким образом свинксы к ней приспособились?
Он захотел развернуть беседу, спросить: зачем мы остановились здесь, под этим деревом? Это заставит Кванду задавать свои вопросы. Но в эту минуту – голова откинута и прижата к стволу, листья нежно шелестят под едва ощутимым ветром – Эндера охватило неожиданно мощное ощущение, что он уже бывал здесь, уже однажды смотрел на эту крону. И совсем недавно. Быть того не может. На Трондхейме не растут высокие деревья, а в черте Милагре деревьев нет вообще. Почему этот солнечный свет, пробивающийся сквозь листву, кажется таким знакомым?