– Ольяду! – окликнула мэр.
Мальчик повернулся, заметил их, помахал рукой, потом торопливо застегнул штаны и отправился будить остальных, спавших в высокой траве. Босквинья и епископ открыли ворота и вышли им навстречу.
– Глупо, не правда ли? – сказала Босквинья. – Но именно теперь я поняла, что мы восстали по-настоящему. Когда мы с вами вышли за ограду.
– Почему они провели эту ночь на склоне? – поинтересовался епископ Перегрино. – Ворота были открыты, они могли спокойно отправиться домой.
Босквинья быстрым взглядом обвела приближающуюся группу. Кванда и Эла идут рука об руку, как и следует сестрам. Ольяду и Квим. Новинья. И – вот он где, да, Голос неподвижно сидит на земле. Новинья рядом с ним. Стоит положив руки ему на плечи. Все смотрят выжидающе, ничего не говорят. Наконец Голос поднял голову:
– Мы заключили договор. Хороший договор.
Новинья протянула им что-то завернутое в листья:
– Они записали все. Вы должны подписать.
Босквинья взяла у нее пакет.
– Все файлы восстановлены еще до полуночи, – сказала она. – Причем не только те, что мы успели спасти, отправив в качестве посланий. Кем бы ни был ваш друг, Голос, он здорово работает.
– Это она, – ответил Эндер. – Ее зовут Джейн.
Теперь епископ и Босквинья наконец увидели то, что лежало на небольшой, расчищенной от травы площадке, чуть ниже по склону. Теперь они поняли, что значат темные полосы на руках Голоса, темные пятна – брызги – на его лице.
– Я бы предпочла обойтись без договора, – начала Босквинья, – чем получить соглашение, ради которого вам пришлось убивать.
– Вы слишком поспешно судите, – остановил ее епископ Перегрино. – Похоже, сегодня ночью произошло нечто большее, чем мы способны увидеть с первого взгляда.
– Вы очень мудры, отец Перегрино, – тихо сказал Голос.
– Я могу объяснить вам, если хотите, – вступила Кванда. – Мы с Элой все видели и поняли.
– Это было как Святое причастие, – добавил Ольяду.
Босквинья непонимающе уставилась на Новинью:
– Вы позволили ему смотреть?
Ольяду постучал по своим глазам:
– Когда-нибудь все смогут увидеть это моими глазами.
– Это вовсе не смерть, – спокойно и окончательно определил Квим. – Это воскресение.
Епископ подошел к искалеченному телу и осторожно коснулся рукой маленького зеленого саженца, поднимающегося из грудной клетки.
– Его зовут Человек, – сообщил Голос.
– Это также и ваше имя, – очень тихо отозвался епископ.
Он повернулся и посмотрел на овечек своей маленькой паствы, на людей, которые совершили для человечества шаг вперед, шаг, на который никто не осмеливался раньше. «Кто я такой, – подумал епископ Перегрино, – пастырь или самая тупая и беспомощная из овец?» И вслух произнес: