Мишутка сердито выплюнул папироску и отвернулся.
— Я тебя не боюсь! — выкрикнул, прыгнув на талую тропку, и что было духу пустился к лесхозной конторе.
Никита укладывал в сани мешки.
— Ты где пропадал? — спросил подбежавшего брата.
— Тамо! — кивнул Мишутка на каланчу и, улыбаясь, хвастливо добавил: — Знаешь, Никит! Я теперь никого не боюсь!
— Это как? — не понял Никита.
— Меня чужой парень ударил!
— И ты не заплакал?
— Нек!
— И драться не стал?
— Нек!
— А что же ты сделал?
— А я убежал!
Никита взглянул на брата с жалостью и упрёком.
— Надо было дать ему сдачи.
— Я бы и дал, да он её не берёт! — нашёлся Мишутка. — Он, знаешь! Он длинный, мне-ка не справиться с ним.
— Говоришь, убежал? — жёстко спросил Никита и, развернув за вожжи коня, уселся рядом с Мишуткой. — А ну, Воронок! Дуй до дому без остановки!
Блеснули мокрые кольца подков. Дунул пружинистый ветер. Стыдно Мишутке и в то же время досадно. Досадно, что он ещё маленький и несильный и очень тихо растёт.
Был бы побольше — неужто бы убежал? Ни за что!
Досада и стыд унялись, перестали малого мучить, едва Воронок повернул на центральную улицу, где посад белокаменных, в два этажа, с полыхавшими флагами зданий, где памятник павшим бойцам, где деревья. Опять Мишутке хочется знать обо всём. Он глядит на окна домов, где живут молодые и старые, удалые и тихие, всякие-всякие люди, с кем ему так бы надо поговорить.
— Может, в гости пойдём? — толкает Никиту в плечо.
Тому невдомёк.
— К кому?
— Хоть к кому.
— Но здесь у нас нету знакомых.
— Вот поэтому и пойдём!
— А зачем?
— А затем, чтобы нас чужие люди узнали. И мы узнаем чужих. И тогда мы будем друзьями.
— После, Мишка! Потом! — обещает Никита. — Сейчас недосуг. Дорога, видишь, заводянела! Но-о, Воронок!
Воронок старается, круто рвётся вперёд. Остаются сзади: окраина города, мост с овражным ручьём, неприютная пустошь, болотце, еловая гарь и большое озимое поле.
В деревне Московке окликают ребят:
— Куда опять ездили, братовьё?
— В город!
— Чего в кулях-то везёте?
— Семена лиственницы и кедра!
— Разве они у нас приживутся?
— А то!
Вороной уносит братьев за крайние избы Московки, где рябовато мерцает залитая светом лесная дорога с двумя колеями от волокуш. Пахнет оттаявшей терпкой корой.
Вокруг, куда взглядом ни кинь, всё знакомое, всё родное. На перелоги, поляны, леса осторожно опустила свои тёплые руки молоденькая весна. Чует эту весну Мишутка и беспричинно смеётся.
— Ты чего? — спрашивает Никита.
— Воздух вкусный!
— А ты знаешь, откуда он?
— Знаю! — сияет Мишутка. — Он из тёплых краёв. Его грачи привезли на крыльях! Вижу! Вижу! Воно их сколь!