Мишутке нравится в спорах с отцом одерживать верх. И ещё ему нравится ощущать себя звероловом. Как только паводок в Сухоне унялся, стал умолять:
— Пап, возьми-ко меня с собой! Может, зверя какова сымаю…
О собственном маленьком звере, которого можно кормить и гладить по мягкой шее, Мишутка мечтает с тех пор, как ночами, в сказочных снах, стали являться к нему медведи. Он на них будто ездит верхом. Ребятишки завидуют:
— Нас покатай!
Но Мишутка считает, что это для них опасно.
— Подрастите сперва, — советует. Сам же знай себе ездит на звере — в продовольственный магазин, на почту, на берег реки и даже встречать идущую с пастбища козу.
После таких изумительных снов жизнь Мишутке кажется скучной. Но… пока не выскочит на крыльцо.
Утро! Пахнет молоденькой травкой. С крыльца сами ноги бегут на реку. Там отец. Готовит лодку с мотором, чтоб добраться на ней до кедровых посадок, где станет прореживать молодняк, освобождая его от сорных осинок.
На реке, тесня берега, лежит дремотное солнце. Лучи скользят по кронам елей, по логам и распадкам, сжигая волокна туманов. От опушки соснового бора доносится ранящий крик. Так кричит, попадая в беду, отелившаяся корова.
Мишутка ступает к дощатым мосткам, за ними, скрипя жёстким днищем, качается лодка. Отец запускает мотор. В загорелой руке его узкий кожаный шнур. Дёрг да дёрг — на себя. Пиджак колышется на спине, надувая кривые длинные складки. Воздух взрывается. Рокот, треск, клочья сизого чада. Клочья прыгают по лицу, по залысинам, по разбросанным на большой голове отца светлым соломенным волосам.
— Тебе хорошо, — замечает Мишутка. — Будешь лес разрежать. А мне опять сидеть дома…
Распрямляет отец кряжистую спину: дескать, я тебя понимаю, и сочувствую я тебе, да помочь, однако, не в силах. На груди у отца бинокль. Малый просит:
— Ну-ко дай! Вроде зверя увидел!
Отец снимает бинокль:
— Ну кого? Кого там увидел?
— Лося! Во-о плывёт удалина! Пап! — бинокль в тонких пальчиках сына задёргался вниз да вверх. — А вон и второй! Чутошный-то какой! Как котёнок!
На губах лесника усмешка.
— Третьего-то не видишь?
— Третьего… Нек-ка чего-то… Третий-то, может, уж утонул.
— Ладно, Миша, довольно! — отец швыряет в воду окурок. — Надо будет тебя врачу показать. Пусть проверит твои глаза. А то видишь ты ими как-то неладно.