На болоте — ликующий день. Меж кочек, под редкими деревцами, в золотисто-зелёных мхах горит, пламенея коврами, розовощёкая клюква, самая ценная ягода на земле. Тут и там щиплют клюкву жительницы деревни.
— Ягод-то, девушки, ягод! Ковёр на ковре!
— Век свой не выносить их, не собрать всего!
— На наше болото город бы напустить!
— Всё равно бы на всех хватило!
— Ещё бы! Скатерть-то наша на пять километров да вся ну-ко в красном товаре!
Мишутка слушает голоса, охватывает глазами зыбкие кочки и ощущает себя богачом: он нашёл сокровище всех сокровищ и хочет его поделить меж людьми — чтоб досталось каждому полной мерой.
Летом Мишуткин отец, уходя на покос, обмолвился невзначай:
— Пора ноги на дорогу, покуда заря денежки наши куёт.
Мишутка откинул с лица одеяло.
— Ну что ты, папка! Заря-то вон как далёко! Её на лошади не догонишь. И денежки, значит, не наши.
По большому лицу отца скользнула улыбка.
— Не расстраивайся, Мишуня. Зарю кто догоняет? Никто. Она сама в лужок прибегает. Взмахнёшь, бывало, косой, она тут и есть, на востреньком так и пляшет. Денежки-ти небось от ранней работы зависят. Чем тяжельше себя намаешь, тем их больше насобираешь.
Соскочил Мишутка с кровати, схватил отца за пиджак.
— Я тоже хочу денежки собирать!
Отец успокоил:
— Что ж! Это можно. Только надо тебе сперва работу придумать. Чего делать-то ладишь?
Мишутка от радости даже запрыгал.
— На возу с сеном буду сидеть! Сам! Сам! А не Бронька! — назвал среднего брата. — Ты, пап, травы будешь косить, а я их возить на телеге!
Вертоватый, заносчивый Бронька тоже только что встал, в глазах ещё плавает сон. Он старше малого на три года, потому замечает с усмешкой:
— Ты с лошади звезданёшься. Подбирать-то кто тебя будет?
Мишутка в задор:
— Ничего-то не звезданусь! Я буду за вожжи держаться!
— Xe, xe! — засмеялся Бронька. — Вожжами-то надо править. А ты не умеешь.
Наверно бы, вспыхнул сердитый спор, да отец не позволил ему разгореться, поглядев на Броньку с заботой:
— На тебя, Бронислав, вся надёжа. Мне-то, вишь, недосуг. А ты свободный у нас. Вот ты править лошадью и научишь…
Вышло так, как сказал отец. На заре вставали братаны. Уходили на пожню и там с нетерпением дожидались, пока отец нагрузит сеном телегу, потом поможет забраться на воз. Отвозили сено к месту замета, сползали, как мурашата, на землю и, открыв от волнения рты, глядели, как взрослые мужики навивали один за другим большие, гладко очёсанные стога. Так и работали весь сенокос.
Но настала дождливая осень. А после и первые холода. Бронька в школу ходил, а Мишутка сидел сиднем дома. От нечего делать заигрывал с Васькой-котом.