Джек бешено рванулся.
— Оставьте меня! Вы что, не видите? Ей плохо!
Лейтенант был неумолим.
— Спокойно, Грэнмор! Вы ей уже не поможете.
Джек в ужасе взглянул на следователя.
— Что вы говорите? Что произошло? Вы думаете, Кэй…
Страшное слово не хотело сорваться с уст.
Лейтенант докончил за него:
— Да, мисс Хоуп мертва. И поверьте мне, это был для нее лучший выход. Для нее и для всех нас.
Джек Грэнмор не верил своим ушам. Его глаза чуть не выкатились из орбит.
— Вы сказали, лучший выход?! Что все это значит?
И вдруг словно ослепительный свет молнии озарил беспросветную темноту:
— Она?!
И вслед за тем воцарились темнота и тишина. Прежде, чем лейтенант Гопкинс успел поддержать несчастного, тело Джека Грэнмора с размаху рухнуло на пушистый ковер.
XXIX. Чтобы спасти человека
Доктор Шредер еще раз пробежал глазами историю болезни, хотя сделал это исключительно для виду, ибо и без того знал ее наизусть. Отложив ее в сторону, он произнес, не глядя на профессора Хоупа:
— Что ж, дорогой сэр, не буду скрывать от вас — дело плохо, даже более того — очень плохо.
— Вы считаете, доктор, никакой надежды?
Пальцы доктора Шредера принялись выбивать дробь по столу.
— Надежда… Пока в теле человека тлеет хоть самая слабая искорка жизни, нам, врачам, надежды терять нельзя. Но в данном случае… Видите ли, сэр, уже одно воспаление мозга само по себе представляло опасную болезнь. Да к тому же осложнения, что отнюдь не облегчило нашу задачу. И все-таки мы с ней справились. Но все оказалось напрасным, больной слабеет с каждым днем.
— И вы не можете найти причину?
Врач взглянул на посетителя поверх очков.
— Причина? В ней-то все и дело. Не болезнь, а больной. Да, да, именно он сам. Его апатия. Его проклятая апатия!
Неожиданным оказался взрыв эмоций в этом всегда спокойном, уравновешенном человеке. Он с такой силой трахнул кулаком по крышке стола, что стоявший на нем хрустальный графин подпрыгнул с мелодичным звоном. Несколько капель воды брызнуло на историю болезни Джека Грэнмора. Взяв себя в руки, доктор Шредер стряхнул их и продолжал уже спокойнее:
— Разве можно вернуть здоровье человеку, который вовсе этого не желает? Который с нетерпением ждет смерти? Ну, сами подумайте, сэр, можно ли излечить такого человека? Я могу заставить биться остановившееся сердце, но не в моих силах заставить человека хотеть, чтобы его сердце билось. Такого чуда не может совершить даже самый лучший врач в мире.
Лицо профессора Хоупа оставалось таким же неподвижным, как обычно. Медленно, как бы с трудом подбирая слова, он спросил:
— Но существует ли вообще возможность спасения?