Издали неторопливо приближалась высокая девушка. «Неплохие ножки», — подумал Бакс, краем глаза наблюдая за ней. Девушка остановилась, осмотрелась, подошла к балюстраде и, облокотившись о нее, стала смотреть на море. Мнение молодого человека о ее нижних конечностях нашло новое подтверждение. «Мода на мини переживает периоды взлетов и падений, хорошо, что сейчас как раз взлет». Какое-то время девушка смотрела на морские волны, освещенные лучом маяка, потом оглянулась по сторонам еще раз и… направилась к скамейке, на которой сидел наш детектив. Трудно передать словами охватившее его смятение. Что это означает? Может быть, судьба? Или его взгляд обладает такой магнетической силой? «Да с чего я так переполошился? Ведь ничего же не произошло, обыкновенная случайность, сейчас все кончится».
Девушка присела на другой конец скамейки, и Аристотель смог убедиться, что у нее красивы не только ноги. Ну и что из того? Он-то себя знал прекрасно и отдавал себе отчет в том, что просиди он с красивой девушкой на одной скамейке всю ночь, даже весь следующий день, он ни за что не заговорит первым, никакая сила не заставит его преодолеть робость. Да, да, обыкновенную дурацкую робость! Другие на его месте сразу же завели бы разговор о погоде или о чем-либо другом, столь же простом и непритязательном. Почему же он не может? И о погоде мог бы поговорить, да и о более интересных и занимательных вещах. Мог бы, если бы не робость, парализовавшая и ум и язык. И вот всегда так. Неудивительно, что в свои тридцать с лишним он не только не был женат, но и не был серьезно увлечен ни одной девушкой. Ладно, пусть все так и остается — посидят молча, он может краешком глаза хоть полюбоваться на прекрасную незнакомку.
Девушка положила ногу на ногу, и Арт понял, что она намерена посидеть подольше. Может быть, именно на этой скамейке она назначила кому-нибудь свидание? Да нет, такие девушки не станут никого дожидаться, это как пить дать. Но какой профиль! И ножки.
И тут девушка повернулась к нему с явным намерением начать разговор. Охотнее всего Арт сейчас прыгнул бы в море, но этому помешала все та же робость, парализовавшая все его члены.
— Простите, — ее мягкий голос с некоторым опозданием доходил до сознания окончательно потерявшегося молодого человека, — мы, кажется, соседи?
Отчаянным, сверхъестественным усилием Арт заставил свой мозг работать. Соседи? Что она такое говорит? Он наверняка видел ее первый раз в жизни, на память ему жаловаться не приходилось, да разве и при плохой памяти человек может забыть такую девушку? А жаль, сейчас выяснится, что она ошиблась, и все кончится. Ну скажи же хоть что-нибудь, не молчи, нельзя же так.