Молодые люди расстались в холле пансионата уже добрыми знакомыми. Девушка направилась в гостиную-столовую, а наш детектив, будучи под впечатлением нового знакомства и пытаясь разгадать истинную причину внезапного испуга Божены, так задумался, что чудом не налетел на пальму, стоящую у лестницы.
В первый день августа хозяин «Альбатроса» организовал для своих постояльцев нечто вроде танцевального вечера по случаю начала их курортного сезона, как это делается во всех респектабельных санаториях и домах отдыха для нового заезда отдыхающих.
Когда Бакс спустился вниз, он застал в гостиной уже всех проживающих в пансионате. Здесь царила почти семейная атмосфера, так как все знали друг друга по прошлогоднему отдыху. Хозяин постарался создать соответствующее настроение, чему в немалой степени способствовали приятная музыка, свечи, кофе, пирожные и вино.
Боровский очень неплохо справлялся с ролью гостеприимного хозяина, успешно соперничая белизной воротничка и манжет, видневшихся из-под прекрасно скроенного серого костюма, с белоснежными рубашками иностранцев. Вместе со взрослыми здесь же находился и мальчик, Олаф Свенсон. Его дядя Ингмар иногда, выключив магнитофон, подсаживался к пианино и своей прекрасной игрой вносил немалую лепту в приятную атмосферу вечера.
Взоры всех присутствующих обратились к новенькому, когда он вошел в гостиную. В первый момент Бакс испытал неловкость, но тут же оправился и, заняв указанное ему место, принялся рассматривать присутствующих.
За пианино, наигрывая фрагменты из известных оперетт, сидел Ингмар Свенсон, высокий, с проседью, мужчина. Такими мы обычно представляем себе стопроцентных английских джентльменов. Вольф Свенсон очень походил на брата, разве что ростом пониже. Его жена — внешне типичная шведка, с прямыми светлыми волосами, благоухающая дорогими духами, производила впечатление спокойной, благодушной женщины, хорошей матери и хозяйки. Улыбаясь, она то и дело призывала к порядку непоседу Олафа.
«А вот этот наверняка Полтыка», — Аристотель окинул взглядом молодого полноватого мужчину в огромных очках, мощной оправы которых с избытком хватило бы на пять пар обычных. Молодой врач изо всех сил старался выглядеть солидным — и, надо сказать, безуспешно. Быть может, причиной этого была несолидная одежда: фланелевая рубашка и обычные синие джинсы.
У окна двое мужчин стоя вели разговор. Один из них, уже немолодой, с короткой испанской бородкой и трубкой во рту, в скромном, но дорогом костюме, выглядел типичным преуспевающим чиновником, второй, помоложе, одетый с небрежной элегантностью в светлый отлично скроенный костюм, наверняка не имел никакого отношения к миру деловых людей. «Петер Нильсон и журналист Милевский, — решил детектив. — Милевскому не дашь больше сорока, хотя ему уже пятьдесят два года, как следует из материалов дела. Интересный мужчина, ничего не скажешь».