Божена была прелестна. Изящное платье цвета кофе с молоком выгодно оттеняло ее загар. «Ах, что за девушка!»
«А вот это супруги Ковалики». Художник, мужчина средних лет со жгуче-черными, явно крашеными волосами и усами, был одет так, как полагалось всякому уважающему себя представителю богемы: невероятного фасона и расцветки костюм, на шее небрежно повязан яркий шелковый шарф. Цвет его лица, и особенно носа, красноречиво свидетельствовал о пристрастии художника к крепким напиткам.
Супруга художника, женщина намного старше его («ну конечно, разница в десять лет»), всячески старалась подчеркнуть свою роль «доброго духа» и «ангела-хранителя» мужа, причем делала это так назойливо и демонстративно, что чувствовалось, объект забот с трудом удерживался от грубости по ее адресу.
Владелец пансионата, представив собравшимся своего нового жильца («Пан Артур Ковальский, научный работник, сотрудник Варшавского университета»), пригласил все общество занять места за столиками и с профессиональной улыбкой предложил выпить по бокалу за то, «чтобы погода благоприятствовала, чтобы отпуск у всех прошел с пользой для здоровья, чтобы все дни светило солнце и чтобы все сумели приобрести такой же прекрасный загар, как наша очаровательная панна Божена». В общем, банальный тост. Небанальным было лишь пожелание «поменьше таких происшествий, как прошлой ночью».
Мария Решель уже, видимо, совсем оправилась после пережитого, потому что помогала Розочке обслуживать гостей. Пили вино, и Аристотель отметил про себя гримасу неудовольствия на лице художника.
Приятная обстановка, уютная комната, оживленные разговоры. Бакс принимал в них самое активное участие, но про себя не переставал удивляться тому, что видит и слышит. Ведь собравшиеся на этот дружеский вечер прекрасно отдают себе отчет в том, что среди них находится убийца, события прошлой ночи подтвердили это со всей очевидностью. Они не могут не знать этого и в то же время мирятся с таким положением, делают вид, что ничего особенного не произошло. Почему? Почему никто из них не протестует, не возмущается, наконец, просто не пытается уединиться, не принимать участия в сборище? Нет, надев маски довольных жизнью отпускников, они ждут чего-то, это явственно ощущается. Чего? Что придет милиция и арестует преступника? Или что будет совершено новое преступление? А если так, знают ли они, кто станет очередной жертвой? Глупости, не могут они этого знать, разве что один из них знает… Или вот Мария Решель. Сейчас она, быть может, да нет, какое «быть может», наверняка! — подала кофе тому, кто несколько часов назад пытался ее задушить. Черт знает что такое! Двадцатый век, центр Европы, культурные люди, спокойная Польша, и вдруг такое! Потребуется несколько дней на то, чтобы узнать этих людей, понять, на что каждый из них способен. Удастся ли ему сделать это? Главное, чтобы они как можно дольше не знали, с кем имеют дело. Большая разница — общается ли человек с таким же отдыхающим, как он сам, или с детективом, следователем, милиционером. Надо поскорее взяться за изучение шведского языка.