Вот только удивляло, почему ни сам профессор, ни руководство «Шведского атома» не попытались хоть немного укротить пылкий нрав молодого человека, заставить его вести менее разгульный образ жизни, в конце концов дорогостоящие кутежи польский инженер оплачивал не из собственного кармана, а из бюджета того же «Шведского атома» и Польской Академии Наук. Впрочем, «Шведский атом» настолько богат, что мог себе позволить не мелочиться. Их дело…
И капитан Выганович радовался не меньше офицера тайной шведской полиции, когда оба польских ученых в этот прекрасный вечер были благополучно доставлены на борт польского парома.
Что же касается остального, капитан был доволен далеко не всем: первое дело, не углядел за профессором и допустил, чтобы его похитила конкурирующая фирма. Не стоит говорить и о том, как он опростоволосился, пытаясь освободить профессора, как попался в расставленную ловушку. Ну можно ли глупее вести себя? Надо было действовать осмотрительнее, хладнокровнее. Правда, все закончилось благополучно, но он должен был заранее разобраться, кто такой Бертиль Свенссон, ведь на помощь с его стороны всегда мог рассчитывать. Вряд ли все завершилось бы так же благополучно, действуй он в одиночку на вилле, где засели враги.
Ну, и еще Марго. Тут уж он свалял такого дурака, что при одной мысли о последней встрече с девушкой у него начинали гореть щеки. Так обмануться в ней! Неужели сам не мог понять, что брелок с Нефертити еще ничего не означает! Марго спасла ему жизнь, а он в благодарность оскорбил девушку. Она его, возможно, и в самом деле полюбила, вон как безоглядно бросилась на помощь, ведь, если честно, то только благодаря ей все завершилось благополучно, а он вел себя по отношению к ней как последний негодяй. Или, того хуже, дурак! Принять эту чистую, умную, храбрую девушку за агента ЦРУ… Нет, Михал не мог простить себе такой ошибки, и постоянные угрызения совести доводили его до бешенства…
Отъезд польских ученых капитан наблюдал издали. Правда, на причал в Устаде он приехал заранее, но тут же понял, что не только причал и небольшое здание морского вокзала, но и близлежащие улицы кишмя кишат агентами шведской полиции. Всех входящих тщательно проверяли, изучали документы. В такой ситуации становилось опасным появление у парома, если он не собирался сам на нем отъезжать. Вот почему капитан издали наблюдал за тем, как подъехали машины, доставившие польских ученых, как те прошли на паром. Затем капитан зашел в небольшое кафе, выпил чашечку кофе, по здешнему обычаю поданного со сливками, и лишь через полчаса рискнул опять выйти на улицу, поближе к сверкающему всеми огнями парому «Гриф». Трап уже был убран. Вот теперь у капитана, как и у его шведского коллеги, камень свалился с сердца.