Жизнь учеников была нелегкой, они почти не появлялись на улице, не занимались физическим трудом, и постоянные занятия, безусловно, подрывали их здоровье. Но в Мирской иешиве существовало поверие, что все они находятся под особой защитой, потому что основатель этой иешивы благословил ее однажды и пообещал, что ни один из ее учеников не умрет за годы учения. "И действительно, - вспоминал один из них, - история не запомнит здесь смерти какого-либо ученика. Рассказывают, что один ученик долгое время болел и никак не мог ни умереть, ни выздороветь. Его страдания были очень велики, и он просил, чтобы его вывезли из этого города, куда ангелу смерти нет доступа к ученикам. Окружающие сжалились над его страданиями, увезли в соседнее местечко, и там только он мог беспрепятственно умереть".
Некоторые из учеников поражали всех своими знаниями, и в Мирской иешиве даже существовала легенда об одном мальчике, который задавал такие сложные вопросы, что сам глава иешивы однажды попросил у него пощады. "В особенности помню, - вспоминал бывший ученик, - одного маленького, тщедушного пятнадцатилетнего мальчика. Он занимался с восьми часов утра до трех и четырех часов ночи, по восемнадцать-двадцать часов в сутки. Рабби Хаим Лейб (глава иешивы) не раз подходил к нему и любовно упрекал, что он так мало спит. "Мне и так хорошо", отвечал тот каждый раз, и рабби Хаим Лейб должен был отступать пред таким прилежанием… Когда впоследствии мне порою случалось проходить мимо иешивы поздно ночью, возвращаясь от товарища, где засиживались за игрою в карты или, и того хуже, за чтением вольнодумных книг, - его звонкий, тоненький, заунывный голосок служил мне упреком и будил в моей душе куда-то глубоко загнанную любовь и стремление к тому наследию прошлого, которое наши предки дорого ценили и которое мы ценим так дешево, хотя и дорого за него платим".
Книги для иешив печатались в еврейских типографиях России. Многие евреи-типографы издавали лишь книги религиозного содержания и гордились тем, что их печатные станки "не осквернились печатанием светской еретической книги".!) знаменитой хасидской типографии в Славуте печатали только Талмуд и другие религиозные книги на чрезвычайно высоком типографском уровне. Однажды на чердаке типографии повесился один из наборщиков, выгнанный перед этим за пьянство. В этом деле усмотрели не самоубийство, а убийство с какими-то преступными целями, потому что и прежде власти предполагали, что в типографии тайно издают недозволенные "зловредные" книги. Был суд, типографию закрыли, а ее владельцев, братьев Шапиро - "за печатание еврейских книг с вредными правилами хасидской секты" - приговорили прогнать сквозь строй и сослать в Сибирь. Рассказывали, что во время наказания шпицрутенами у одного из братьев, рабби Пинхаса Шапиро, упала с головы ермолка. Он тут же остановился и под непрерывными ударами поднял ее, лишь бы не сделать ни одного шага с непокрытой головой.