Осторожным массажем мы постепенно снова отогрели его уши, стараясь при этом не поранить кожу. Потом мы припудрили их тальком, приложили вату и наложили на голову повязку. Возможно, нам на этот раз повезло, и мы смогли спасти частично или даже полностью его уши. Нам оставалось только ждать результата.
Это на первый взгляд небольшое обморожение было для нас серьезным предупреждением. Теперь задул ледяной ветер. Для нас дело закончилось бы очень плохо, если бы мы не занимали хорошо оборудованные позиции. Нас бросало в дрожь при мысли о наших товарищах, которые в такой лютый холод продолжали в чистом поле свое продвижение на Москву. Шерстяные подшлемники – вот и все, что эти бойцы получили до сих пор. А как же обстояло дело, например, с их ногами? Обычно хорошо сидящие на ноге армейские сапоги с короткими голенищами давали лишь незначительную защиту от холода. И хотя до сих пор термометр показывал только 16 градусов ниже нуля, но вскоре он мог упасть до минус 30 или до минус 40, а может быть, даже и до минус 50 градусов! (Морозы зимой 1941/42 г. редко превышали 30° по Цельсию. – Ред.) В таких условиях каждое передвижение войск без теплой одежды было равносильно самоубийству.
Если бы наступление на Москву началось всего лишь на две недели раньше, сейчас бы город был уже в наших руках! Если бы осенняя распутица началась на четырнадцать дней позже, Москва уже бы пала! Если бы Русская кампания началась, как первоначально и планировалось, в начале мая, возможно война была бы уже выиграна! Если бы итальянцы своей неподготовленной авантюрой в Греции не вынудили нас вмешаться в войну на Балканах… Если бы впервые в этом столетии зима не началась так рано… Но теперь, возможно, уже было слишком поздно!
Всего лишь за несколько дней наши атакующие войска потеряли десятки тысяч бойцов только из-за обморожений. Армия внезапно лишилась десятков тысяч первоклассных, опытных воинов, так как генерал Мороз все же напал на нас накануне нашей победы!
Нойхофф и я обсудили, как нам лучше всего защитить солдат батальона от обморожений. Был издан приказ по батальону, согласно которому каждый боец, выходя на улицу, обязан был надеть подшлемник и перчатки, а кроме того в холодные дни надевать на себя как можно больше нижнего белья. Шерстяные носки должны были быть всегда сухими. Всем было запрещено надевать слишком тесные сапоги, а при необходимости рекомендовалось отдавать их на растяжку. Но нашей самой важной защитой от холода была газетная бумага. Газета, заложенная на спине между мундиром и нательной рубашкой, сохраняла тепло тела и защищала от ветра. Газетная бумага в сапогах занимала мало места, ее можно было часто менять, и она сохраняла тепло. Мы набивали газетную бумагу под мундир вокруг живота, в брюки, обертывали газетой ноги. Одним словом, все те места, где надо было сохранить тепло.