Все мои попытки освободиться от пагубной страсти потерпели полный крах. Но когда я пытаюсь обойтись без наркотика, мой организм требует очередную дозу, так как морфий дает мне силу и мужество. Без морфия я конченый человек. Я знаю, что попал под подозрение. Скоро будет невозможно достать еще морфия, а это означает для меня конец. Остается только один выход. Я должен уйти из жизни!»
Моя рука с письмом упала на колени, я поднял голову и взглянул на Мюллера.
– Что произошло потом? – спросил я.
– Он не застрелился, а появился вечером в медсанчасти в полном отчаянии. Чтобы справиться с этим состоянием, он сделал себе еще один укол морфия. Теперь я чувствую себя гораздо лучше, так как все рассказал вам, герр ассистенцарцт!
Я вернул Мюллеру письмо, и тот бросил его в огонь.
– Что вы теперь будете делать, герр ассистенцарцт?
– Пока ничего, Мюллер! Мы все боремся за свою жизнь и теперь на счету каждый человек! Если Тульпин с морфием так же хорошо справляется со своими обязанностями, как другие без морфия, пусть принимает его!
– А разве вы не можете помочь ему избавиться от наркомании? – спросил Мюллер.
– В настоящий момент у нас нет на это времени! Если мы переживем это зимнее сражение, то тогда, возможно, сможем ему помочь, – ответил я.
Тут наконец я вспомнил о ране самого Мюллера и дал ему три болеутоляющие таблетки. В этот момент дверь распахнулась, и Тульпин внес очередного раненого. Тульпин снова был полон энергии и уверенности в своих силах. Мы принялись за работу, и все пошло своим чередом, словно ничего не случилось. Однако я знал, что теряю двоих самых верных своих помощников: Тульпина и Мюллера, это был всего лишь вопрос времени.
И от этой мысли мне стало невыносимо грустно.
* * *
На следующий день был Рождественский сочельник. Независимо от того, где нам придется заночевать, мы твердо решили поставить елку, и как сумеем, отпраздновать Рождество.
На улице ветер снова завел свою заунывную морозную мелодию. С восточной стороны дома намело сугроб до самой крыши. Ставшая уже привычной послеобеденная атака противника была снова успешно отбита.
Две вещи были для нас неизменны в эти дни: во-первых, что русские пойдут в очередную атаку и, во-вторых, что мы ее отразим. Мы постоянно наносили Красной армии огромные потери, но уже через несколько часов такие же по численности вражеские подразделения снова шли на нас в атаку. Казалось, что Советы действительно обладали поистине неисчерпаемыми людскими резервами. Мы с тревогой задавались вопросом, с какими превосходящими силами противника должны были бы сражаться сейчас, если бы не одержали победу в крупных летних сражениях, перемолов сотни тысяч вражеских солдат в котлах под Киевом, Смоленском и Вязьмой.