Говорят, Гитлер поручил ему подписать пакт о ненападении между Германией и Советским Союзом, – ответил наконец Шпигель.
Наше удивление еще больше возросло.
– Гитлер поручил ему подписать пакт? Какой пакт?
– Просто пакт о ненападении, – сказал Шпигель. – Насколько мне известно, обе стороны обязуются не нападать друг на друга и не предпринимать враждебных действий, если какая-либо из сторон окажется втянутой в войну.
– А как же со Спиридоновкой? – спросил один из нас. На Спиридоновской улице, в особняке Наркоминдела, шли переговоры советской военной делегации во главе с наркомом обороны К.Е. Ворошиловым с военными делегациями Англии и Франции.
– Переговоры пока не прерваны, – ответил более осведомленный Шпигель, – но они безнадежно зашли в тупик. В Варшаве наотрез отказались от военного сотрудничества с нами и готовы оказать военное сопротивление, если наши войска во исполнение договора попробуют войти в Виленский коридор или Галицию. Бек (министр иностранных дел Польши), как говорят французы, предпочел бы скорее договориться с Берлином, чем пойти на сотрудничество с нами.
На другой день мы получили официальное сообщение о подписании в Берлине советско-германского торгового соглашения, а еще через день – 21 августа – около полуночи я, настроив, по обыкновению, радиоприемник на волну Дейче Зендер – ночью слышимость была великолепной, – вдруг услышал несколько необычно торжественные «Ахтунг! Ахтунг!» (Внимание! Внимание!). Затем тот же голос с еще большей торжественностью зачитал «безондере мельдунг» (особое сообщение): Правительство Великой германской империи и Правительство Советского Союза согласились заключить пакт о взаимном ненападении. Имперский министр иностранных дел фон Риббентроп прибудет в Москву в среду, 23 августа, для завершения переговоров.
Шпигель, выслушав мой рассказ о передаче Дейче Зендер, только возбужденно повертел головой и попросил прийти на другой день пораньше, чтобы посмотреть, как реагирует мир на это сообщение.
Оно, как, видимо, рассчитывали Риббентроп и Геббельс, попало в газеты всех европейских стран. На другой день германские газеты преподнесли его на первых полосах под самыми крупными и явно торжествующими заголовками. Буржуазные газеты других стран, ставившие под сомнение целесообразность и даже полезность соглашения с Советским Союзом, узнав о предполагаемом пакте, пришли в негодование. Они признавали право за Лондоном и Парижем вести переговоры с Гитлером, заключать сделки и подписывать договора, фактически направленные против СССР, но не допускали даже мысли о таком же праве для Москвы. Английские и французские политические деятели, призывавшие к соглашению с Гитлером, считая его носителем порядка в Европе, возмутились, узнав, что Москва пошла на соглашение с Берлином. Особенно большой шум подняли американские газеты, которые лишь несколько дней назад призывали Вашингтон и Лондон уговорить Гитлера пойти на «мирную конференцию» пяти государств, чтобы решить судьбу Европы без участия Советского Союза.