В той шумной и взволнованной разноголосице, которая заглушила 22 августа почти все остальные споры, можно было установить одно: сообщение, переданное Берлином, потрясло весь мир. «Лондон потрясен, – объявила во всю ширину полосы «Нью-Йорк таймс», – германо-советский пакт принят со злостью и остолбенением».
Английские газеты опубликовали берлинское сообщение под крупными заголовками. Рейтер передал из Вашингтона: Реакция ответственных кругов США такова, что Советское правительство, которому надоели месяцы бесплодной торговли с Англией и Францией, сыграло свою последнюю карту. Дипломатический корреспондент бивербруковской «Дейли экспресс» возложил вину на Варшаву. Известно, что Советское правительство глубоко возмущено отказом польского правительства согласиться на прохождение советских войск через польскую территорию в случае войны, даже если они будут посланы на защиту самой Польши. Польша продолжает занимать эту позицию до сих пор. Обозреватель либеральной «Ньюс кроникл» Бартлетт полагал, что виновна не только Варшава. Нельзя забывать, указал он, что за этот исход ответственно и английское правительство, которое не приняло советского предложения о сотрудничестве, сделанного в марте и апреле, и с тех пор оказывало больше внимания Германии, чем СССР.
(Оно, как стало известно после войны, продолжало попытки договориться с Гитлером. В тот день, когда Лондон узнал о предстоящей поездке Риббентропа в Москву, Чемберлен дал согласие встретиться в ту же среду, 23 августа, со вторым человеком в гитлеровской Германии – Германом Герингом. Он должен был прилететь на маленький военный аэродром Бовингдон, недалеко от загородной резиденции премьер-министра Чеккерса, встречен Горацием Вилсоном и доставлен в Чеккерс для переговоров с Чемберленом. Эти переговоры должны были решить судьбу Польши и будущих англо-германских отношений. Вилсон, английский посол в Берлине Гендерсон и шведский делец Далерус, давний друг Геринга, приготовили все для нового сговора. Однако Гитлер, не доверяя Герингу, в последний момент запретил ему лететь в Англию, считая, что достаточно оказывать давление на Чемберлена через сочувствующих Германии Гендерсона и Вилсона. Помощник Галифакса Оливер Гарвей записал тогда в своем дневнике: «Меня ужасает новая попытка Мюнхена с неизбежной продажей поляков. Гораций Вилсон трудится над этим с настойчивостью и усердием бобра».)
Вечером 22 августа Рейтер, часто игравший роль рупора английского правительства, изложил мнение своего дипломатического обозревателя, который, рассказывая о мерах, принятых правительством, вновь напомнил о желании Лондона договориться с Германией. Правительство, утверждал он, придерживается того взгляда, что в затруднениях, возникших между Германией и Польшей, нет ничего такого, что оправдывало бы применение силы, могущее повлечь за собой европейскую войну со всеми вытекающими из нее трагическими последствиями. Как уже неоднократно указывал премьер-министр, в Европе нет таких вопросов, которые не могли бы быть решены мирным путем. Английское правительство так же, как и всегда, готово оказать помощь в создании таких условий.