Далекий от Франко и фашистов Уолтер Липпман выразил страхи капиталистической верхушки более прямо и резко. 14 октября он писал в «Нью-Йорк геральд трибюн»: «До прошлого года между Европой и большевизмом существовал барьер независимых государств. Германские фашисты уничтожили этот барьер. Необходимо восстановить Польшу и Чехословакию как барьер против большевизма. Но это невозможно сделать иначе как под германским протекторатом. Германия и Европа не будут находиться в безопасности до тех пор, пока Германия, которая лишь одна в состоянии стать защитницей границ европейских государств, не возьмет на себя эту миссию».
Короче говоря, главарям нацистской Германии предлагали вернуться к своей старой главной роли – быть опорой реакции и контрреволюции в Европе, стать орудием давних планов сокрушения и ликвидации первой социалистической державы.
Тем временем Советский Союз укреплял свои позиции на Балтийском море, заключая договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи с Эстонией, Латвией и Литвой. Во время второго приезда Риббентропа в Москву в самом конце сентября Советское правительство предложило переселить немецкое население из прибалтийских стран в Германию, и Берлин согласился на это. Сообщая о начале переговоров между соответствующими сторонами, бюллетень германского МИДа «Дейче дипломатиш политише корреспонденц» писал 10 октября: «Переговоры Германии с Латвией и Эстонией свидетельствуют о том, что Германия не намерена использовать немцев, живущих за границей, для своих империалистических целей. Германия считает, что сейчас наиболее благоприятный момент для возвращения немцев из балтийских стран на родину».
Эта весть вызвала в Риме загадочное злорадство. «Один из наиболее крупных фактов нынешнего кризиса, – отмечала газета «Телеграфо», – состоит в том, что балтийским баронам пришел конец. Если говорить более ясно, пришел конец тысячелетнему германскому влиянию в балтийских странах, которое осуществлялось через аристократов и крупных собственников».
2
Недели через две после вечерней встречи с «авторитетной комиссией» в редакцию «Известий» доставили пакет, в котором неведомый мне начальник личного стола ТАСС предлагал немедленно явиться к нему «для оформления». Когда же я игнорировал строгое предписание, меня начал искать по телефону сам ответственный руководитель ТАСС Я.С. Хавинсон. Поздно вечером нас соединили, он коротко сообщил, что «решение состоялось» и мне следует завтра же зайти к нему. На вопрос, что за решение, он так же коротко ответил:
– Приходите завтра часам к двенадцати, я вам все расскажу.