По сообщениям иностранных газет я знал, что Советский Союз предлагал несколько отодвинуть лежавшую почти рядом с Ленинградом финскую границу, передать ему необитаемые острова напротив Кронштадта и некоторые участки берега па севере для обороны Мурманска – всего около 3000 квадратных километров (фактически 2761 кв. км). Взамен он отдавал значительную часть своей территории в других местах общей площадью более пяти с половиной тысяч квадратных километров. Советское правительство готово было также гарантировать особым договором безопасность Финляндии, обязываясь не посягать на ее независимость и нейтралитет.
То ли испытывая терпение советских участников переговоров, то ли стремясь осложнить их, Таннер, говоривший, как и Паасикиви, прекрасно по-русски, предложил вести переговоры по-немецки или по-английски. Когда ему указали, что это не практично и не разумно, он охотно согласился, но в Хельсинки сообщил, что в Москве не признают иных языков, кроме русского.
Выслушав советские предложения во второй или третий раз, Таннер отказался обсуждать их. Он заявил, что только правительство правомочно высказать мнение по этим предложениям, и уехал. Вместо ответа на советские предложения премьер-министр Рюти, Таннер, министр иностранных дел Эркко развернули ожесточенную антисоветскую кампанию, которая в некоторых газетах приняла характер хулиганского поношения русских, «москалей». Одна газета вышла с заголовком на всю первую полосу: «Лучше умереть, сражаясь, чем задохнуться в русской грязи». Страна превращается в военный лагерь, под ружье призваны 25 возрастов, в городах проводятся пробные затемнения.
– В Москве еще надеются, что здравый смысл возьмет верх, – заключил Хавинсон, рассказав об обстановке в Финляндии, – но я не верю в это. У меня создалось впечатление, что кто-то умышленно и беспощадно загоняет эту страну в тупик, из которого не может быть иного выхода, кроме войны.
– Кто?
Хавинсон только пожал плечами, затем осторожно предположил:
– Скорее всего, кто-то за пределами Финляндии, а Рюти, Таннер, Эркко усердно помогают им.
Хотя все, что сказал ответственный руководитель ТАСС, было интересно и важно, я не понимал, какое это имеет отношение ко мне, к моей предстоящей работе.
– Самое прямое! – объявил Хавинсон, выслушав мой вопрос – Дальнейшее обострение советско-финских отношений может привести к удалению наших дипломатов и всех других работников из Хельсинки, и стокгольмскому пункту ТАСС придется взять на себя освещение всего, что будет происходить в Финляндии. Понимаете? – Хавинсон остановился, чтобы я вдумался в то, что услышал – Всего! Стокгольм близко к Хельсинки, шведы лучше всего осведомлены о том, что происходило и происходит там, и мы считаем, что именно вам надо взять на себя обязанности корреспондента по Финляндии, если нашему корреспонденту в Хельсинки придется покинуть финскую столицу.