Обогнув парк, я нашел улицу, на которой находилось полпредство, и издали увидел его светло-серый дом: напротив него и у ворот торчали в черных шинелях и фуражках полицейские. Не дожидаясь исхода переговоров, Маннергейм, Рюти, Таннер и Эркко старались разжечь во всех скандинавских странах вражду к Советскому Союзу и поднять волну антисоветских выступлений, рассчитывая с их помощью оказать давление на Советское правительство. В соседней Швеции эта волна была особенно высока и бурна. Демонстранты уже не раз приходили к советскому полпредству, устраивали митинги под его окнами, забрасывали камнями, помидорами, яйцами и даже пытались штурмовать полпредские ворота, и правительство распорядилось усилить его охрану.
Полпред Александра Михайловна Коллонтай, знавшая о приезде нового корреспондента ТАСС, передала через швейцара, чтобы я, как только появлюсь, немедленно поднялся к ней. В маленьком кабинете на втором этаже из-за стола, стоявшего боком к окну, поднялась пожилая женщина в темном платье, подала мне маленькую руку и неожиданно крепко сжала мои пальцы. Сев снова за стол, А.М. Коллонтай тронула пальцами сильно поседевшие, но еще густые кудри, затем склонилась немного над столом, внимательно рассматривая молодого человека, присланного в качестве нового корреспондента ТАСС. Осторожно она расспросила, чем я занимался в Москве, а также до приезда в Москву, озадаченно собрала морщины на своем высоком лбу, услышав, что еще недавно я трудился в сибирской провинции, а до этого был просто студентом.
– Ну а как с языком?
Недоверчиво выслушав мой ответ, сказала строго, будто приказывая:
– Надо заняться шведским. Немецкий или английский помогут вам объясняться с чиновниками и вашими коллегами-журналистами, но без шведского языка не обойтись.
Она тут же подсоединила отключенный на время разговора телефон и сказала кому-то, чтобы новому корреспонденту ТАСС пригласили учительницу шведского языка – она назвала ее имя – и чтобы завтра же к девяти часам учительница пришла и начала заниматься. Это была не только помощь, но и распоряжение, от которого нельзя было уклониться. (А.М. Коллонтай, владевшая с детства основными европейскими языками, требовала от всех серьезного отношения к языку как главному средству общения, без которого зарубежный работник мало полезен, и не раз спрашивала не только меня, но и учительницу, как продвигается освоение шведского языка. Знание основ немецкого и английского языков сильно помогло мне, и через три месяца я уже мог читать шведские газеты самостоятельно, хотя разговорной речью с ее «музыкальным ударением» владел плохо.)