Повсюду лэптопы в руках молодежи, иномарки на проезжей части и на тротуарах, иностранные бутики. Бизнес-стиль, мода, гостиницы, банки. Все это, опять-таки, в центре и поблизости от центра. А чуток поодаль, в былых рабочих районах, – сплошь и рядом следы Совка в период разложения, с разбитыми дорогами, темными подъездами домов, какими-то разгульными компаниями, пьющими на скамейках пиво и водку, бабушками, торгующими в подземных переходах салом и зажигалками…
Ну и натыканные повсюду, как попало, небоскребы, создающие в уютном, холмистом городе впечатление гигантских водонапорных башен.
ххх
Первым делом – в Киево-Могилянскую академию, в альма-матер. Влад взял с собой и Матвея. Пусть сын увидит славную «Могилянку», четыре века назад основанную великими украинскими митрополитами.
Телефонов бывших преподавателей у Влада не было. Он и понятия не имел, кто из них еще работает здесь. Закончил-то он академию, поди, не вчера.
Помимо желания побывать в здании, с которым у него связаны самые светлые воспоминания, Влад имел и профессиональный интерес. С диссертацией-то теперь непонятно что. Нужно что-то решать: либо искать нового научного руководителя, либо примириться с кентуккийским хрычом Дэвидом и оставить тему прежней.
Рассчитывал увидеть здесь кого-либо из преподавателей, тех, кто его помнил. Может, что-то посоветуют, подскажут, порекомендуют. Особенно Влад надеялся увидеть Тамару Владимировну С., доцента кафедры. Когда-то она была руководителем его диплома.
...Они с Матвеем прогулялись по набережной и подошли к огромному зданию, раскинувшемуся от одной улицы до другой. У входа в академию их остановили охранники. Попросили документы, а таковых у Влада при себе не оказалось. Сказал без обиняков, мол, бывший выпускник, приехал из Штатов, хочет походить по знакомым этажам. Заглянуть в аудитории. Посидеть за партой. Если удастся, повидать кого из знакомых ему преподавателей.
Охранники выслушали его правдивый, чуточку сентиментальный ответ. Почему-то сделались очень строгими. Отправили «американца» в служебный офис, где какая-то женщина долго допытывалась, «якого биса ему надо у академии». Дала все же разовый пропуск в виде синей бумажки с печаткой.
Матвей держал отца за руку, смотрел по сторонам. В здании на стенах висели большие портреты, в нишах стояли скульптуры и мраморные бюсты важных мужчин. Все здесь было широко, просторно, внушительней, чем в его начальной школе в Чикаго. Матвей втайне надеялся среди портретов или бюстов увидеть и папин. Внимательно вглядывался в лица, но ни в ком из тех высоколобых мужчин с глобусами и телескопами папу не признал.