Рассказывал Хакан ибн Субайх:
— Пришел я однажды ночью к одному человеку родом из Хорасана, и вот вынес он к нам светильник, в котором фитиль был необыкновенной тонины; потом он вдруг подбросил в масло светильника немного соли и подвесил на нитке к столбику фонаря деревянную палочку, на которой он сделал зарубку, чтобы можно было ее лучше привязать. И вот, когда светильник начинал угасать, он выдвигал этой палочкой кончик фитиля. «Что означает эта привязанная палочка?» — спросил я. «Эта палочка сильно пропиталась маслом, и если она пропадет и мы ее не найдем, то нам придется делать другую, жадную до масла; и если я буду часто терять такую палочку, то нашего масла пропадет в месяц столько, сколько хватило бы на целую ночь».
В то время когда я в душе удивлялся и молил Аллаха, преславно имя его, о спасении и покровительстве, вдруг вошел старик, житель Мерва, увидел палочку и сказал: «О сын такого-то, ты сбежал от одной опасности, а попал в другую такую же: разве ты не знаешь, что ветер и солнце действуют на все вещи? Разве вчера, когда ты тушил светильник, он не был полнее, чем сегодня вечером, когда ты зажигал его? И я был таким неразумным, как и ты, пока Аллах не просветил меня и не помог мне найти правильный выход: привяжи, да простит тебя Аллах, вместо палочки иголку или иглу побольше; ведь к палочке, к зубочистке или к тростинке может прицепиться волосок от ваты фитиля, когда мы будем поправлять его и приподнимать, часто из-за этого даже угасает светильник. А железо гладко, и к тому же оно не может всасывать масло».
В эту ночь,—продолжал Хакан,— я узнал, в чем превосходят жители Хорасана прочих людей и в чем превосходят жители Мерва остальных жителей Хорасана.
Рассказывал Мусанна ибн Башир:
— Пришел Абу Абдаллах Мервский к одному шейху, жителю Хорасана, а тот как раз зажег глиняный светильник, сделанный именно из той глины, которая идет на эту зеленую глиняную посуду. «Никак не выходит у тебя, клянусь Аллахом, доброго дела,— сказал ему он,— я упрекал тебя за то, что у тебя каменные светильники, и ты в угоду мне перешел на глиняные; или ты не знаешь, что глина и камни прямо-таки пожирают масло?» — «Да буду я тебе выкупом,— отвечал шейх,— я отдал этот светильник одному моему приятелю, масленнику, и тот продержал его в фильтре с месяц, пока он не пропитался маслом так, что больше уже никак не может его поглощать».— «Не это я имею в виду,—сказал он,— это исправить легко, ты уже нашел способ. Но ты не знаешь,
что место, где горит огонь в светильнике, у кончика фитиля, непрестанно обжигается огнем, высушивается и выпаривается: когда же оно опять смачивается маслом и насыщается им, огонь вновь пожирает его; так именно происходит дело с маслом и глиной. И если бы ты проверил, ты бы увидел, насколько больше масла поглощается здесь, чем в конце фитиля. Кроме того, с того места светильника, где находится фитиль, масло все время сочится и стекает вниз: ведь говорят, что если ты поставишь светильник с зажженным фитилем на другой светильник без огня, нё пройдет и одной ночи или двух, как ты увидишь, что нижний светильник наполнится маслом;замечай это хотя бы по соли, которую кладут под светильник, или но отрубям, которые насыпают туда для того, чтобы светильник стоял ровно, ведь ты знаешь, насколько они пропитываются маслом. А все это потеря и убыток, которыми пренебрегают только расточители, ибо они кормят и поят других людей, но все же получают кое-что взамен, хотя бы и помет. Ты же питаешь огонь и поишь огонь, а кто питает огонь, того сделает Аллах в день воскресения пищей для огня!»