Носи рубаху до поры, пока в ней ворот есть,
Но сразу выбрось, усомнясь, в какую дырку лезть.
Она сказала:
— Я, следовательно, дура? Я ведь, клянусь Аллахом, зашиваю всякий разрыв и разрыв разрыва и чиню всякую прореху и прореху в прорехе.
РАССКАЗ О ВАЛИДЕ АЛЬ-КУРАШИ И РАССКАЗ ОБ АБУ МАЗИНЕ
Вышли однажды мы: я, Абу Исхак ан-Наззам и Амр ибн Нихйяви, направляясь на кладбище, чтобы побеседовать там и поспорить кое о чем из богословия. Мы проходили мимо жилища Вали-да аль-Кураши, которое было на нашем пути. Увидав нас, Валид аль-Кураши пошел вместе с нами. Мы лере-шли ров и присели на площадке у ограды перед этим рвом. Тут была густая, прохладная, приятная тень, потому что сплошная толстая ограда защищала от солнца и лучи падали далеко от ее основания. Беседа у нас затянулась, и мы обсудили многие вопросы богословия. Мы и не заметили, как наступил полдень, день же был очень знойный. Когда мы возвращались, я почувствовал, как солнце припекает мою голову, и подумал, что наверняка у меня будет удар. Тогда я сказал Абу Исхаку, а Валид шел рядом со мною и слышал мои слова:
— Батина от нас далеко. День же сегодня отвратительный, жара в этот час такая, что все плавится. Самое правильное — это завернуть нам в жилище Валида, отдохнуть там и подкрепиться тем, что найдется, к тому же
в такой день нужна легкая еда. Когда же станет прохладнее, все мы разойдемся. А иначе смерть, и только!
— Но, клянусь Аллахом,— сказал Валид, возвышая голос,— а вот так у нас ничего и не получится; затаи ты это в глубине своего сердца!
— Как же это вот так не получится? — спросил я,— Ты находишь это нехорошим, да смилуется над тобою Аллах! Разве движет нами что-либо иное, кроме необходимости и крайней нужды?
— Ты это сказал в насмешку! — возразил он.
— Почему же это в насмешку? Ведь моя жизнь у тебя в руках,— ответил я ему,— я же тебя знаю!
Он рассердился, вырвал свои руки из наших рук и покинул нас. И, клянусь Аллахом, он и по сей день не извинился перед нами за то, как он с нами обошелся. Никогда я не видел ни одного человека, кроме него, кто ответил бы отказом на просьбу о помощи, если не считать того, как поступил Абу Мазин с Джабалем аль-Амми.
Однажды ночью этот Джабаль вышел из дома, где был в гостях. Он боялся ночного обхода и опасался, что кто-нибудь следит за ним, собираясь напасть. «А что, если постучать мне в дверь Абу Мазина,— сказал он себе,— и переночевать у него в первой попавшейся комнате или даже в прихожей, я ведь не причиню ему хлопот, а когда забрезжит рассвет, я выйду вместе с первыми ранними прохожими».