Он строго требовал от своих молодых рабов, чтобы они процеживали и охлаждали воду для друзей и гостей, а потом обертывали сосуд с нею.
— Да буду я тебе выкупом! — сказал ему Гази Абу Муджахид.— Прикажи лучше «обернуть» хлеб и сделать его побольше, ибо раньше едят, а потом пьют.
Он однажды сказал:
— Раб, давай «стол» с нардами,— имея в виду «коробку» с нардами.
— Нам больше нужен «стол» с хлебом! — возразил ему тогда Гази.
Однажды ночью Зубайда захмелел и надел на одного своего друга рубашку. Собутыльник, на которого была надета рубашка, побоялся, что настроение Зубайды переменится. Ведь он понимал, что это могло произойти только спьяна, по ошибке. Он тотчас же отправился к себе домой и переделал рубашку в платье для своей жены. Проснувшись наутро, Зубайда хватился рубашки и спросил про нее. «Но ты ведь надел ее на такого-то»,— сказали ему. Тогда Зубайда послал за другом, и тот пришел к нему.
— Разве ты не знаешь,— сказал ему Зубайда,— что ни дар пьяного, ни совершенная им купля и продажа, ни его милостыня, ни его развод не имеют законной силы? Кроме того, я не хочу, чтобы у меня была другая слава и чтобы мой поступок люди приписали опьянению. Верни ее мне, чтобы я подарил ее тебе от души, в трезвом состоянии, я ненавижу, когда что-нибудь из моего добра пропадает даром.
Когда же Зубайда увидел, что друг его твердо стоит на своем, он подошел к нему и сказал:
— Эх ты! Люди посмеются над тобой, но ни в коем случае не упрекнут тебя за это, верни же рубашку, да простит тебя Аллах!
— Я и сам, клянусь Аллахом,—ответил тот,—боялся именно этого, поэтому-то я и не лег спать, пока не сделал в твоей рубашке выреза, не удлинил рукавов и не срезал длинных концов, перекроив ее для своей жены. Теперь, если ты хочешь, забирай ее!
— Да,— сказал Зубайда,— я возьму ее, ибо она пригодится для моей жены, точно так же как годится для твоей жены!
— Но она у красильщика,— возразил друг.
— Давай же ее,— настаивал Зубайда.
— Но я ее не сам отнес ему! — отвечал друг.
Зубайда увидел, что попал впросак, и сказал:
— Клянусь отцом и матерью, истинно сказал посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует: «Все зло собрано и заперто в доме, а ключ от него — опьянение».
Лайла Наити, исповедовавшая крайний толк в шиизме, непрестанно накладывала заплатки на свою рубашку и вновь надевала ее на себя, так что рубашка превращалась в сплошные заплаты и первоначальная материя рубашки совсем исчезала. Так же она чинила свое платье и снова надевала его, так что в конце концов она носила одни лишь заплаты, а самого платья уже совсем не было. Услышав слова поэта: