— Говорил же тебе, расслабься, — усмехнулся тот. — Сейчас все не в настроении. Только и всего.
— Не отмазка, — насупился я, хоть и понимал, о чем речь.
Здесь все близко знали его родителей и каждый горевал о… А я все больше чувствовал себя лишним, еще и взвинченным, даже взбешенным.
— Леха завтра приедет? — поинтересовался Дмитрий хорошим басом. У них все в семье громкие?
— Да, — кивнул Андрей, потер глаза. Точняк, его еще в поезде сморило. Все так же спать хочет?
— Не отошел-таки от вчерашнего? — вырвалось раньше, чем смог сдержать.
— А что было вчера? — тут же спросил Костя. — Днюху праздновали? Напились?
— Не совсем, — качнул я головой, видя, как мрачнеет Андрей. — Мы на кладбище были.
Мои слова заставили друга вздрогнуть, посмотреть на меня с удивлением, мгновенно сменившимся злостью, остальные же просто замерли в диком шоке.
— Где были? — осторожно уточнила Анастасия как-то там ее по отчеству.
— На кладбище, — повторил я. — Не знаю, что у вас с Андреем за отношения, но ему сейчас очень плохо. Так что…
— Неужели он согласился?.. — ошарашенно прошептала та в ответ.
Похоже, этого события они ждали уже очень давно. Интересно почему?
Мы не говорили на тему смерти родителей, но как Андрей переживал подобное? Что было? Может… он… хотел себя…
Андрей нервно вскочил с кресла, пробежал мимо меня и удрал по лестнице на второй этаж. Зашибись.
— Ты не кипятись, — с улыбкой произнес Костя, — он всегда такой. Сложный.
— Да я понимаю.
— Правда? — усомнился он, продолжая глядеть на меня с ухмылкой. Не верит? Бесит это.
— Конечно, — серьезно проговорил я. — У меня на глазах мать повесилась.
Тишина. Костян прямо обмер, смотрит ошалело. И что я завелся? Использую это, как… Противно.
— Простите, пойду я, — коротко извинился я и следом за Андреем.
Нехорошо вышло. Он ведь просил. Только я не понял его.
Постучался. Молчание. Сорвал надпись, скомкал ее со злостью, выбросил на пол, плюнул на все и вошел.
Андрей лежал на кровати и сверлил потолок взглядом.
— Недопонимание вышло, — сразу с порога заявил я, шагая к кровати. — Я думал, мне о другом говорить нельзя.
— Проехали, — отмахнулся тот, тяжело вздохнув.
Жалко его. Я знал, что так просто ничего не проходит. Пусть вчера он и был на кладбище, но это мало что меняло. Я все еще не мог его понять и хоть чем-то помочь.
— Двигайся, — нагло заявил я, и тот повиновался. Упал с ним рядом, также уставился в потолок.
Странно. Сейчас между нами не было стены, но я чувствовал, что она есть и намного толще, чем раньше.