- Ты чего это Ал? В темноте сидиш?
- Да вот, устал я чего то! Слишком много всего непонятного!
- Непонятного? Ты имееш в виду наш утренний разговор?
- Ага! Протянул я лениво. - Оно самое! Давай, перекусим немного а там посмотрим, захочеш ли ты во все это ввязываться!
- Хорошо! Ты здесь посидиш, или со мной в столовой?
- Ты иди, ладно? А я щас! пять минут!
Шерри вышла, как мне показалось обидевшись, но честно говоря, от всего этого бедлама, в голове было гулко , как в барабане, а настроение вдруг скатилось на самое дно. И так. для мало-мальски, достоверной теории мне нужно иметь хотя бы какие-то предварительные данные, а где их взять? Так что прийдеться мне наверное принять сомнительное предложение клима, пусть и моя, пятая точка отчетливо, громко сигналит, что связываться с этой компашкой опасно, ой как опасно. идти против самого Притория, это дело последнее, и пахнет как минимум седьмым уровнем, а то и полным распылением. Что я делаю! Что делаю? И еще Шерри втягиваю, во все эти непонятки! А впрочем она уже не маленькая, и должна принимать решения сама.
Не знал я тогда, что эта моя теория, выстрел в молоко. И что истинное положение дел, куда серьезнее, и ответы на все вопросы, достануться мне, очень дорогой ценой.
А тогда, я больше не колеблясь, встал и направился в столовую, где моя помошница, готовила легкий ужин на двоих.
Шерри как обычно была на высоте. Легкий ужин на двоих, выглядел роскошнее чем мой самый большой праздник в той прошлой жизни. Стол был сервирован великолепно, так что при виде своих любимых блюд, у меня в желудке заиграл марш, да так громко, что чуть смурная Шерри, расхохоталась, и предложила скорее приступать к еде, а то она-де, боится, голодных тигров. В столовой было тепло и уютно, на столе по обычаю заведенному Шерри, на наших вечерних посиделках, горели свечи, в больших серебрянных подсвечниках. И светлокарие глаза, моей нянььки, отражая этот колеблящийся, таинственный свет,горели каким-то медовым, завораживающим огнем. Я много раз ловил на себе ее ласковые, многозначительные взгляды, и с самого первого дня, нашего знакомства, был в восторге от этой милой, и такой домашней девчонки. Но именно в такие минуты, только за таким вот столом на двоих, в ней раскрывалась истинная глубина, которая порой так затягивала, что я едва мог удержаться от падения в пропасть. Вот и сейчас, глядя в эти красивые, странно поблескивающие глаза, я хотел обнять Шерри, прижать крепко к груди, и сказать как она мне дорога, и как я благодарен ей за все, но память, проклятая память не позволит, не допустит, я знал. И Шерри видно почувствовав это мое желание, как-то притихла, и слушала меня не отрываясь, чуть побледнев, и немного смущенно.