Ко мне пошли первые пациенты, нет увы, совсем не те, кого я ожидал, а жены и дети водителей министров , заместители младшего кладовшика, и тому подобное. Но претензии у них уже совсем не такие, к которым я привык в прошлой жизни. Почти все из них начинали выделываться сразу с порога. Исключение составляли лишь те, кто действительно чувствовал себя очень плохо и нуждался в срочной помощи.
Мне пришлось вскрыть несколько фурункулов, сделать несколько перевязок, снимать швы послеоперационным больным, в общем, обычная, ничем не выдающаяся, работа поликлинического хирурга. Я на автомате проделывал все манипуляции, и думал, что до операций здесь мне, как до Луны.
Незаметно мой первый настоящий в этой жизни рабочий день врача подошел к концу. А я даже не заметил этого и сидел ожидая следующего пациента, когда медсестра не сказала сердито:
-Сергей Алексеевич, домой пора собираться, а вы все думаете о чем-то.
Рутина работы полностью захватила меня. Каждый день был похож на другой: прием больных, дорога с работы в общежития, гастроном, общежитие. Особых знакомств я не заводил, потому, что в основном все врачи в поликлинике были значительно старше меня. Да собственно больше ни на что пока не хватало времени и казалось, что его не будет хватать никогда.
В хирургическом кабинете со мной работала опытная медсестра, которая вначале отнеслась ко мне, как к какому-то недотепе. Все время пыталась влезть в мой разговор с больными или учить, как надо делать ту или иную манипуляцию. В первые дни я пытался тактично поставить ее на место, но она все продолжала гнуть свою линию, в конечном итоге мне это надоело, и в один из перерывов, я закрыл дверь в нашем кабинете на ключ и сказал:
-Валентина Серафимовна, вам не кажется, что вы берете на себя слишком много, когда при больных начинаете перебивать меня, или во время проведения манипуляций высказывать свое мнение. Я попросил бы вас держать это мнение при себе, и если вам так уж хочется, мы могли бы обсудить эти вопросы без пациентов. Если же вы не можете держать язык за зубами, придется попросить, чтобы мне дали для работы менее амбициозную особу.
Валентина Серафимовна смотрела на меня, открыв рот, и медленно наливалась краской, но как только она открыла рот, чтобы, что-то сказать, я снова заговорил:
-И не надо сейчас ничего говорить, мне ваши оправдания или упреки не нужны, если вы будете на таких условиях со мной работать то давайте, если нет, я иду к заведующему поликлиникой.
С лица Валентины Серафимовны медленно сползал румянец, а я открыл дверь и вышел из кабинета и пошел в буфет, перекусить и слегка успокоиться.