каждым днем становится все дряхлее и дряхлее, и близок тот миг, когда он захлебнется фиолетовым пламенем… А я останусь одна, без любви и огня, но живая…» «Я думал,
в соборах можно петь только о Господе Боге», — прочирикал воробей, и увидел перед собой две маленькие желтые луны, разделенные по центру черными трещинами. Вот какими глазами смотрела на трепещущий комочек перьев блудливая соборная кошка…
Орган замолчал. Замолчала и скрипка. В кармане красного платья в белый горох позвякивала купленная в универмаге за углом хитроумная металлическая ручка… Тогда все школьники писали еще перьевыми ручками, и ученикам полагалось носить в пенале перочистки — забавное изобретение для чистки этих перьев. Перочистки делали из разных неворсистых лоскутов — вырезались либо кружки, либо квадратики, сшивались по центру. Получалась тряпичная пирамидка, которую венчала какая-нибудь цветная бусина. Купленная мною металлическая ручка была хороша тем, что на ее концах имелись колпачки, в которые можно было вставить с одной стороны перо, а с другой — карандаш, а потом убрать и перо, и карандаш внутрь. Длинную пустую трубочку можно было запросто использовать, чтобы плеваться в недругов-карапузов горохом или бузиной…
Оглянуться на вход в собор было страшно — того и гляди там появится Некто с бледным лицом и горящими глазами, а у его ног будет сидеть здоровенный черный пес, любимец римских легионеров. Гораздо позже я узнала, что эта порода называется ротвейлер, ну а про «черного человека» я упоминала в начале своего длинного «арийского» повествования…
Стой в предзакатный час
В тихом воскресном храме,
И вспомни свои печали
И мечты свои.
Пусть догорит свеча,
И кажется временами,
Что рядом открыты двери
В прошлые миры…
Там все живы, кто любил меня,
Там восход — как праздник вечной жизни с тобой,
Там нет счета ни ночам, ни дням,
Но есть долгий светлый путь домой.
Где золотая пыль
Долгих бесед о счастье?
Сухая трава и листья…
Никаких следов…
В городе — летний штиль (sic!),
Время спит на запястье,
Закат закрывает двери
В лучший из миров…
Где все живы, кто любил меня,
Где восход — как праздник вечной жизни с тобой,
Где нет счета ни ночам, ни дням,
Но есть долгий светлый путь домой…
Возьми меня с собой, пурпурная река,
Прочь унеси меня с собой, закат,
Мне кроме замков из вечерних облаков
Не нужно больше ничего…
Окончательный вариант текста:
Под бдительным взором Кипелова на свет появилось примирение тьмой алмаза и пепла и был сделан печальный вывод: «Друг равен врагу в итоге, а итог — один!». О правильности этого заключения можете спросить у мертвых. В Пороговый День, в канун праздника Охоты в Потустороннем Мире — 31 октября. Когда лишь прозрачный туман отделяет нас от потустороннего, и сквозь нас легко и непринужденно проходит великое множество миров…