Стол накрывали белой накрахмаленной скатертью (для сохранности белизны сверху стелили тонкую прозрачную клеенку), ставили на него извлеченный из недр шкафов и буфетов родительский хрусталь и загружали совершенно неподходящей для хрусталя стряпней — сильно перченой вареной свеклой например, смешанной с мелко порезанным маринованным огурчиком. Кайф был не в меню, а в самом факте уютного сидения за буржуйским, сияющим искрами дорогой посуды, столом. Вот так, в тесной дружеской компании под пение подвыпившей канадской подруги с замечательным русским именем «Михалыч». Михалыч исполняла весь репертуар Элтона Джона, под аккомпанемент нашего местного студента консерватории, который был чуть-чуть в канадку влюблен, но страшился наказания за связь с иностранкой больше, чем матушкиного гнева за рождественский выпивон. Магнитофон выплевывал из своих надорванных внутренностей «Jesus Christ Superstar» — арию за арией, рыжий кот получал положенную по штату рюмашку «Алиготэ» и шел нетвердой четырехлапой походкой на кухню — облизывать горлышки стоявших на полу пустых бутылок. Человек по имени Боб, некогда служивший на далеком острове Диксон заместителем начальника тамошнего аэропорта, под шумок порывайся подстелить под свою тарелку газету и ворчат, что так сподручнее, привычнее и милее, чем на «недешевых скатертях». Боб был славен тем, что на Диксоне у него жила ручная северная сова Федя, умевшая докуривать предложенные летчиками бычки и никогда не отказывавшаяся от портвейна. Еще Боб, очумев от долгой полярной ночи, над входом в свою комнату повесил лозунг: «Господу Бобу нашему помолимся!», писал мне письма' на бланках для радиограмм, слушал запоем группу THE GUESS WHO, а длиннющие волосы прятал от начальника за воротник форменной авиационной шинели. По тем временам мы были очень продвинуты — читали Воннегута, рассуждали о психоделиках, перманентной революции, фарцовщиках джинсами и судьбах мира. И о том (причем в любом состоянии), как классно дергает за струну сумасшедший парень по имени Джими Хендрикс. «Foxy Lady»…
Тогда думалось, что сидеть нам и сидеть ВЕЧНО, вот так, в тепле, за длинным полированным другом-соучастником, попивать и попыхивать.
Но люди — все та же пригоршня воды, все тот же снежок… Многие из рождественской компании исчезли, не простившись, Боб, говорят, тихо сошел с ума — опустил все шторы на окнах, запретил включать в комнатах свет… Правда, от GUESS WHO не отрекся даже обезумев. Михалыч спешно уехала к родным корням в страну Канадию, в славный город Галифакс, прихватив с собой опупевшего от привалившего(ся