— Считай, что в настоящей жизни твой Черный Человек появился в образе алкоголика и артиста-неудачника, которого ты со всей бабьей дурью бросилась спасать. Он почти победил, забрал у тебя всю энергию, довел тебя до состояния соломенного чучела. Еще немного, и подчиненные ему шакалы радостно завыли бы, празднуя победу. Ну-ка, напомни мне, что ты видела…
Сплю. Вижу ванную комнату в своей квартире и того, кого сероглазая дама называет Черным Человеком. Он хватает меня за шею и пытается засунуть под раковину. Темно и страшно. Человек кажется огромным, почти великаном, а руки у него холодны и жестоки. Край раковины давит сверху на темечко и замыкает меня на кафельный пол пронзительной болью. И тогда я, сделав нечеловеческий рывок в сторону, освобождаюсь. Человек мгновенно исчезает, ванная комната наполняется успокаивающим серебристым светом. Но противно ноет темечко.
Вообще-то, если мне не изменяет память, такой мрачный спутник есть у каждого из нас…
— Очередная попытка прервать твою связь с Космосом чересчур банальна, он решил придавить тебя раковиной. Фу, неэстетично как! Ничего, поболит, поболит твое темечко и перестанет. Я связь восстановлю, а его, диверсанта, мы уничтожим в фиолетовом пламени. Если получится… — дама отбирает у меня толстенный том «Тибетской медицины», который я в течение всей нашей беседы почему-то прижимаю к животу. — Учти, дружок твой бывший не так прост. Его питает энергия мертвых предков и энергия используемых им женщин.
Не гадай на картах,
Травы спрячь или сожги,
Завтра на закате
В темный лес быстрей беги.
Завтра на закате
В дом к тебе придет монах,
С ним десяток братьев
С искрои божьей в глазах.
Ты им предсказала
Смерть от крыс и пир чумы,
Сразу ведьмой стала,
Порожденьем злобной тьмы.
Лучше бы смолчала,
Золотой устроив дождь,
Но душа устала
Слушать лесть и слышать ложь.
Стой! Подскажи,
Как дальше жить?
Стой! Оглянись,
Мы здесь одни…
Стекла долго били,
Книгу Жизней долго жгли,
И монах убогий
Обезумел от молитв.
В полночь суд свершился,
Но до первых слез зари
К ним чума явилась
В окруженье черных крыс.
Тот самый монах, который ведет разъяренных предсказаниями жителей к дому знахарки, и есть Черный Человек. Фанатик, существо с горящим мрачным огнем взором, в рясе, подпоясанной грубой веревкой с размочаленными концами.
— Она ведьма! Ведьма! — кричит монах, размахивая крестом. — Она не спит по ночам! Все ведьмы и колдуны — ночные твари! И Сатана знает это и шепчет им по ночам свои мерзостные тайны…
И те люди, чьих детей знахарка лечила от губительной лихорадки и отравлений волчьими ягодами, чьих предков она пользовала травами, чьих жен и мужей она отваживала от поглощения губящей душу огненной воды, с просветленными липами шли через лес за изрыгающим проклятья безумцем. Печально поскрипывав сломанные грубыми башмаками молодые деревца, не успевшие насладиться жизнью, черными пиками протыкали небеса сожженные походя ели…