Бояре же, высыпав па двор, побежали к замковым воротам, в которые отступали с рыночной площади теснимые крыжаками литовцы. Отчаянно дрались литовские бояре, первыми приняли удар, заслоняя семьи, бежавшие из костела на зам-чище: толпа баб, старух, ребятишек искала теперь спасения в церкви. Жуткие были мгновения: пешие против конных,
без панцирей, кольчуг, в одних ферязях и кафтанах, считай, голые, против стальных лат, с непокрытыми головами против укрытых коваными шлемами немцев, без единого щита, только с мечами и кордами против копий и арбалетчиков. Предстояло гибнуть, уже гибли в рубке у ворот, и многие замерли. «Сани бери, возки! — нашелся старый Росевич.— Ставь валом!» Уверенпый его крик привел бояр в движение. Побежали к саням брать оставленные луки и стрелы. Дружно выкатили напротив ворот десяток саней, поставили валом. Кто не имел меча, отрывал оглобли. Василек Волчкович вскочил в нераспряженный возок, секанул мечом лошадь — та, взвившись, понеслась прямо на конных вожаков, смешала их строй; ее проткнули копьем, она повалилась, заграждая дорогу. Десятка два людей побежали с тиуном в замок брать сагадаки и топоры. Укрываясь от стрел за поваленными санями, ждали бояре ближнего боя, когда пойдут в ход мечи. Страшно близились к ним тяжелые кони, блестели па солпце острия копий п латы крыжаков. Наехали, ударили копьями, пятерых сразу наповал. Какой-то рыцарь правил копье на Гпатку. Силач вырвал древко, обернул, вонзил крыжаку в живот, пробив панцирь, и выдерпул немца из седла, как выдергивают на остроге щуку. Бояре били оглоблями, секли мечами морды коней; кони вздымались, сбрасывали рыцарей, падали с подрубленными ногами. Наскок немцев сломался; уже от замка летели в них ответные стрелы, и у вала из саней и трупов схватились биться на мечах. *
Сеча шла и у костела, и на Песках, и на Слонимской, Виленской улицах. Немцы рубили, не разбирая — женщина, мужчина, старуха, дитя; кто попадал под меч — валился с разрубленной головой.
На рыночной площади в окружении братьев и рыцарей стоял великий маршал Ордена Фридрих фон Валленрод. Ни дикое ржание взбесившихся лошадей, ни вопли, ни гром битвы, ни удары молотов, которыми рыцарские слуги сбивали с лавок замки, ни рубка спасавшихся через заборы баб — ничто не отвлекало его от напряженного ожидания главной вести, вести о гибели великого князя. Смятение, страх, кровь, гибель ничтожных недоверков, сопротивление наиболее упрямых, одержимых бесами язычников,— все было так, как и должно быть, когда карающий меч Тевтонского ордена исполняет господню волю. Мечи должны омываться кровью, русины, литва должны вопить, чтобы ангелам было легче считать уничтоженную нечисть. Таков их удел. Если бы богу не было угодно допустить немецкие хоругви в это логово, он поставил бы им на пути препону. Он не вмешался, значит, ему угодно. Наоборот, господь позаботился об Ордене, помог, устранил все преграды. Вчера, когда отряд таился в лесу, гонец из Слонима сообщил, что Витовт под вечер выедет в Волковыск. Можно было поджидать поезд князя на дороге, но на этих узких лес-пых дорогах трудно развернуть к бою хоругвь, и велик был риск, что, пользуясь темнотой и сугробами, князь Витовт нырнет в какую-нибудь ему одному известную берлогу, к любимым медведям, где может просидеть до весны. Он, великий маршал Ордена, благоразумно решил захватить Волковыск в час обедни, когда вся шваль, вся литва и русины соберутся в своих церквях и вместе со своим князем будут молиться своему древнему богу плодородия — Вербе. Ночью одна хоругвь обошла город лесами, чтобы одновременно ударить с обоих ворот. Дубоголовая стража без заминки пропустила несколько подвод с переодетыми в боярские шубы храбрыми рыцарями, которые тут же перерезали этим хрякам горло. И доблестные хоругви вступили в языческое логово, вошли неприметно, как неприметно приходит смерть; лишь несколько дураков, охранявших вот здесь ненужные никому солому и сани, кинулись орать своему стаду: «Немцы! Немцы!» — и заткнулись стрелами арбалетов. Да, немцы! Дивитесь и войте в последний раз, сходя в пекло, в котлы с огненной серой. К сожалению, многие волки, рычавшие какую-то песнь в этом похожем па хлев костеле, сумели спастись в замок, и, судя по остервенению, с которым они сдерживали рыцарский удар, князь Витовт сейчас прячется на замчище.