– То-то с Жозефинами потом и разводились, – заметила Катя. – А некоторых еще и на костер отправляли! И в тюрьму, и в монастырь, и под топор! – Но, заметив грозный взгляд сестры, Катя дальше сочла за лучшее привычно заныть: – Мне математика не дае-ется…
Но Вика, не слушая ее больше, решительными шагами отправилась в свою девичью постель.
Саша температурил всего одну ночь. Потом у него начались насморк и кашель, но температура установилась почти нормальная, и Лиза немного успокоилась. Конечно, он скучал, капризничал оттого, что нельзя было идти гулять и приходилось сидеть целый день дома, ныл и периодически срывался то на вой, то на плач. Все же благодаря Гале, приходившей на целый день, Лиза могла работать. В первую очередь она закончила редактировать большое интервью с Ниной.
«Напомнить ей о себе или промолчать?» – думала она все два дня, пока работала над материалом. Ей почему-то ужасно хотелось снова повидаться с Ниной. Лиза не видела в ней теперь ни соперницу, ни подругу. В нынешней Нине ее привлекали не прежние рассуждения самки, готовой до конца бороться за свое гнездо, а мысли карьеристки, поглощенной работой. На взгляд Лизы, совершенное отсутствие кокетства, простота, ум и искренность придавали Нине особенное значение: к ней хотелось вернуться, с ней хотелось поговорить о жизни. Но Нина за два часа беседы рассказала только о проводимых исследованиях и ни разу не упомянула о семье, личной жизни – о чем-нибудь таком, что позволило бы Лизе задать чисто женские вопросы. Нина как будто ощущала себя вне времени, вне общества. Она улыбалась, когда говорила о цифрах. Лиза, которой приходилось интервьюировать и актеров, и художников, знала эту глубокую поглощенность работой и уважала ее. Более того, она считала, что люди, погруженные в дело душой, составляют духовную элиту общества. Она и сама хотела бы в нее войти. И все же, все же… Лизу ужасно интересовали бытовые подробности Нининой жизни. Как она живет, с кем, не вышла ли замуж? Но спрашивать, как сложилась личная жизнь собеседницы, было бы дурным тоном, особенно если предположить, что Нина все-таки ее узнала.
Эти несколько дней, с тех пор как Лиза снова увидела Нину, помимо желания часто возвращали ее в прошлое, к тем уже далеким, как казалось ей, временам, когда она ощущала себя еще девчонкой. Двоякое чувство не покидало Лизу. С одной стороны, она все-таки вышла победительницей в чисто женской схватке за самца: увела от Нины мужа, несмотря на ее героическую стойкость и волю. С другой стороны, Лиза не могла не понимать, что эта победа оказалась для нее пирровой. Более того, кто знает, как сложилась бы ее дальнейшая судьба, послушайся она Нину. Уже спустя всего несколько месяцев жизни с Кириллом она убедилась в Нининой правоте, и, хотя собственные женские чары еще казались ей всемогущими, она с разочарованием обнаружила, что испытывать их, оказывается, не на ком. Кирилл, на удивление быстро свыкшийся с ролью мужа молодой и красивой женщины, молниеносно разучился ценить внешнюю привлекательность Лизы. Внутренней же общности у них не было никогда.