Потом они с бабулей шли домой под зонтом по мокрым плитам, которыми были выложены все улицы прекрасного города Сочи. На них падали розовые, нежные как пушок, цветы азалии и тут же превращались в скользкую жижу. И босоножки промокали, и носки. Они чавкали и из них шли пузырьки. И по лужам тоже шли пузырьки. И каждая капля, когда падала, разбрызгивалась и делала в луже королевскую корону. Как будто тысячи мышиных королей бежали куда-то, спасаясь от воды. Это было красиво и очень печально. Их было жалко. Поэтому дождь в Сочи – это грустно!
Но дома Аделаида очень любила дождь.
Обычно, если не было дождя, мама говорила: Пойди, погуляй во дворе. Что сидишь?!
Приходилось идти, «гулять»… А в дождь можно было по полному праву совсем не высовываться на улицу. Не то, чтобы она не любила двор, просто летом ей всегда было очень жарко и она сильно потела. Тогда мама приводила её домой и засовывала под майку полотенце. Полотенце должно было промокать пот и отделять мокрую майку от спины, чтоб Аделаида со своими «гландами» не простыла. Зимой во дворе наоборот было очень холодно. У неё была серая цигейковая шуба (это мама её так называла) и сапоги, которые постоянно промокали, как только выйдешь во двор. Она хотела лепить снеговичков, но снег совсем не клеился и рассыпался, а варежки промерзали моментально. Дети бегали, играли в снежки и лизали сосульки. Они лизали эти ледяные сосульки, и от них шёл, как от печки, горячий пар. Аделаида одна стояла как столб, смотрела на них, молча, пока промокшие ноги не замерзали окончательно. В этот момент она страшно завидовала Сёмке. Сёмка был маленьким и гулял по снегу только с мамой или папой. Закутанный в комбинезон и два клетчатых пледа, он сидел в коляске со съехавшим на глаза капюшоном и всё равно ничего не видел.
Вот когда шёл дождь, было и не жарко, и не холодно, и можно было рисовать, сколько хочешь.
В садике Зинаида Николаевна приносила им большие листы белой бумаги, вырванные из тетради по рисованию, раздавала карандаши и давала задание. Они были очень интересными. Например, нарисовать картинку, где половина неба, а половина земля. Аделаида пол верхнего листа закрасила коричневым, половину голубым. Получилось как грозовая туча. Оказывается, надо было закрасить половину листа, чтоб получилось, как горизонт, и нарисовать что-то на горизонте. Правда, всё равно вышло так красиво, что её листик повесили на стенку. Её листики часто показывали детям и вешали на стенку. Это называлось «стенд».
Зинаида Николаевна учила их лепить «с натуры». Но почему-то «натурой» она всегда называла разные вещи, а не одну и ту же, например, то вазу, то стакан, хотя все в группе всё равно знали, что это никакая не «натура», а просто ваза для цветов.