– Тебе нравится кукла? – Бабуля наклоняется над второй подушкой в ногах и бережно, словно хрустальный башмачок, берёт в руки голубоглазую блондинку с кружевными панталончиками. – Не надо, не надо ничего говорить! – Бабуля успевает прикрыть Аделаидин рот ладонью, чтоб хриплый визг счастья не сорвался с потресканных губ. – Тебе пока нельзя разговаривать. У тебя сейчас голоса нет, представляешь? Даже немного странно, да? Хочешь сказать и не можешь! Смотри, какая красивая, правда? – Бабуля осторожными движениями поправляет кукле причёску. Бабуля наклоняется над Аделаидой и медленно целует её в лоб:
– Нет у тебя температуры, – говорит она, – значит, всё прошло хорошо! У тебя что-нибудь болит? Хочешь водички?
Аделаида, прижимая к себе розовое чудо, отрицательно мотает головой. Она очень даже рада, что надо молчать. Горло щиплет то ли от дырок, образовавшихся после вырывания гланд, то ли от слёз восторга… Она всё сильнее прижимает к себе куклу. Её фарфоровое личико прохладное и очень гладкое. Они почти одного роста! Как жаль, что куколка всё же не живая и не может Аделаиду поцеловать! А как хочется прижаться к тёплому телу! Аделаида всё сильней прижимается лбом к холодному кукольному лбу, в надежде, что он согреется и кукла оживёт. Но холодная кукла сама не обнимает Аделаиду, только милостиво позволяет ей трогать себя.
В комнату тихо входит мама.
Аделаида знает, что мама пухлая и мягкая. У мамы нежная кожа, и она всегда очень вкусно пахнет.
– Проснулась? – спрашивает мама, обращаясь больше к бабуле, чем к Аделаиде.
– Посну-у-улась!.. – ласково отвечает бабуля и поправляет упавший угол одеяла.
– Ну и хорошо! – мама начинает что-то искать в шкафу. Она что-то переставляет, двигает, меняет местами.
Бабуля гладит Аделаиду по волосам и бессвязно, в пол голоса о чём-то рассказывает:
…а деда принёс мороженое. Хорошее такое, ванилькой пахнет. Когда захочешь – скажешь. И тебе дадим, и куколку новую накормим. Ты уже подумала: как мы её назовём? Маринка у тебя есть, Лёля есть, а эту как величать будем?
Аделаида слушает невнимательно, но ей неудобно и бабулю жалко. «Что бабуля только что спросила? – пытается вспомнить она. – Кажется, как назовём куклу?»
Аделаида нескольку секунд морщит нос, потом широко расставляет руки.
– Я не поняла… – бабуля от досады на саму себя начинает тереть кончики пальцев. Ей когда обидно, она всегда так делает.
Мама продолжает стоять спиной и нетерпеливо выдвигать ящики.
Аделаида расставляет руки ещё шире. Кивает головой и удивляется, как можно её не понять!
– «Большая кукла»! – одними губами шепчет она. – Её будут звать просто «Большая кукла!» Хорошо?