– Вот и ладушки. – Кацапович с готовностью поднялся, освобождая стул. Он устроился за моим столом, перетащив туда свой обеденный набор, и приготовился не спеша завершить обед под шахматную партию. Я занял его место и принялся за дело, ворча про компьютерные вирусы, срамные сайты, седину и беса в ребрах своего престарелого коллеги.
– Кстати, Зиновий Маркович, а откуда у вас такие способности к стихосложению? – поинтересовался я между делом. – Вот мне бы так!
– А что, завидуете? – рассеянно пробормотал Кацапович, занятый развертыванием индийской защиты. Он всегда разыгрывал именно индийскую защиту.
– Завидую, – честно признался я. – Там, у Гоманова, вы были неподражаемы!
– Вы мне льстите, Женечка, – пожурил меня Кацапович, но было заметно, что похвала пришлась старику по душе.
– Как вы это делаете?
– Что вы имеете в виду?
– Ваши стихи.
– Как Микеланджело. Он брал камень и отсекал все ненужное. А я беру русский язык и тоже отсекаю все ненужное.
– А меня научите?
– Да вы с ума сошли! Это же колоссальная работа! Это годы тренировок, Женечка! Вам это будет дорого стоить.
– А я и так у вас почти что в рабстве здесь.
– Так это – здесь! – протянул Кацапович. – Вот огород мне перекопать поможете.
– Перекопаю, чего уж…
– Отлично! Тогда вот вам первый урок. – Старик оторвался от игры, откинулся на спинку стула и закинул руки за голову. – Для начала вы должны научиться подбирать рифмы к любым словам.
– Ну, это просто, – сказал я. – Палка-галка, печка-гречка, мишка-книжка…
– Пакля, – вставил Кацапович.
– Что – пакля?
– Дайте мне рифму на слово «пакля», – терпеливо пояснил Кацапович.
Я подпер голову ладонью и задумался. Надолго задумался.
– Ну, что же вы заснули, Женечка? Простое ведь слово! – ехидничал старик.
Я молчал.
– Ладно, Женечка, пожалею вас, а то вы так просидите до моей смерти, и мой огород останется не вскопанным. Вы что же, «Незнайку» в детстве не читали? Еще никому и никогда не удавалось найти рифму на слово «пакля», – назидательно сообщил Кацапович. – Даже вашему покорному слуге. Кроме похабщины, конечно, но…
– Сакля, – перебил я старика.
– Что-что?
– Ну, сакля. Хижина у восточных народов, – пояснил я. – А еще ракля и шпакля.
– Это что еще за шпакля такая?
– Шпаклевка.
– Хм, допустим. А ракля?
– Ракиль. Инструмент такой. Для штукатурных работ.
– Знаете, а вы не такой бо́лбес, как я себе о вас думал! – не без уважения заметил Кацапович. – Раз так, поехали дальше. Вот вам, Женечка, второй урок: стихотворный пинг-понг.
– Это как?
– Это так. Один говорит фразу, а второй сочиняет свою, стараясь попасть в рифму и в размер. Ну-ка, дайте мне свою фразу. Только не очень длинную.