До революции оно было издано еще дважды. Кажется, последнее издание датировано 1902 годом. Всего с 1793 до 1917 года было 8 изданий славянского «Добротолюбия». Такое количество изданий не имело аналогов на других языках до второй половины XX столетия, когда начало активно издаваться «Добротолюбие» на английском. На европейские языки всегда переводилось именно «Добротолюбие» Макария Коринфского, то есть и Паисия Величковского, условно говоря, а не Феофана Затворника.
2. Внутреннее пустынножительство
Перейдем к другим способам выживания монашества. Внутреннее пустынножительство было одним из таких распространенных способов поддержания духовной жизни. Как и в случае с эмиграцией, речь шла не только об уходе монахов, которые уже были пострижены, но и том, что многие молодые люди, искавшие монашества, получали там первые уроки духовной жизни, принимали постриг в лесах, в урочищах, затем могли прийти в другие монастыри, могли скитаться по пустыням в буквальном смысле.
В каком-то смысле это было не менее, а может быть даже более опасное предприятие, чем эмиграция, так как ушедшим в пустыню монашествующим грозила двоякая опасность. Во-первых, власти могли обвинить их в расколе, сектантстве. В таком случае, если они не могли оправдаться, им грозили монастырские тюрьмы в Суздале и на Соловках, может быть даже – пожизненные. По крайней мере, некоторым старцам-пустынножителям этим грозили.
Но даже, может быть, более реальной была опасность от местных крестьян разбойников. Вспомните жизнь Серафима Саровского, пострадавшего от разбойников. С другой стороны – неприязнь местных помещиков, на земле которых оказывались эти люди. Например, если они оказывались на земле помещика старшего поколения, который был благодушен, расположен к ним, то он посылал им подарки, поддерживал их, чтобы они не умерли с голоду, поскольку условия их жизни в лесах были очень жесткими. Но, допустим, через некоторое время после смерти этого благочестивого барина, из Парижа приезжал его наследник, «себя казать, как чудный зверь, в Петрополь едет он теперь». И вот он приезжал, показав себя в Петрополе, обнаруживал, что у него в лесу живут суеверы, и мог затравить их собаками.
Несмотря на это, центры такого несанкционированного монашества распространялись. Одним из самых знаменитых центров такого монашества были Рославльские леса – смоленско-брянское пограничье, старая русско-литовская граница. Когда граница государства сдвинулась далеко на запад, то такие дикие урочища остались в центре населенной территории и были достаточно удобны для ухода монахов из внутренних российских губерний. Другой центр – острова северных озер, например, Ладожского, и конечно, Сибирь. Но до Сибири доходили единицы.