Назарка-атаман (Минаев) - страница 21

— Как же ты не узнал, что это дядин сад или совхоз?

Провалиться бы, да некуда! А вожатый вопросом, как иголкой:

— После узнал?.. А почему не принял меры?.. Активист ведь ты…

— Виноват, товарищи!..

Только бы не заплакать!.. Закусил губы.

Зашумели ребята.

— Думал удрать!.. Пройдет!..

— Теперь «прости»…

— Тише!..

Звонок председателя.

Прокурор Боря Лурье, худой, черноволосый, звонким, чеканным голосом обвинял:

— Глазков в пионерской среде сделал большое моральное преступление… В тот момент, когда яблоки такие сочные и, можно так сказать, красивые манили наших неорганизованных ребят. товарищ Глазков позабыл, что у него на шее красный галстук… Обвиняемый сейчас, мы видим; стоит и просит прощения. Можем ли мы его простить? Нет! Никогда! Я требую от суда для обвиняемого Глазкова высшей меры наказания- исключение его из нашего отряда!..

Прокурор тяжело опустился на стул. Аплодисменты пробежали по скамейкам.

Трещит звонок председателя.

А потом, через полчаса, когда суд снова вышел уже с приговором, все тотчас же притихли. Отдавая пионерский салют, в жуткой тишине слушали, как судья громко, отчетливо читал:

— От имени пионеров СССР товарищеский суд постановил: Глазкова Ганю, как опозорившего своим поступком отряд, звания пионера лишить…

По залу, несдержанно пробежало:

— Оо… о… Здорово…

— …временно, сроком на три месяца… Па прочтении настоящего приговора с Глазкова пионерский галстук спять и сдать в отряд…

Помощник вожатого Вася быстро подошел к онемевшему Ганьке, развязал галстук и передал товарищу Свободину.

— Вот тебе и яблоки дядины!..

— Хорошо, что временно!..

Ганьке головы не поднять.

Шумели все. Кто во что — не слышит.

— Ребята идем! Шура, запевай!..

— затянула босоногая, веселая Шура, тряхнув, кудрями. А за ней все:

И залилась песнь за дверь, по улице:

На скамейке, в пустом клубе, сидел Ганька один и смотрел волком, как по коридору топали босые ноги…